Отправлено: 05.05.09 11:31. Заголовок: Alexa Kelly. Зарисовки.

Буду выкладывать сюда мини-фики, зарисовки и мысли, если таковые будут.



По голове стучим тут)

 Отправлено: 05.05.09 11:34. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Нет. Зарисовка по 33 серии.
Рейтинг: PG
Жанр: Виньетка
Статус: Окончен
Пейринг: КВМ

- Умрешь. Домой не приходи! – произнесла с улыбкой.
Поцеловала быстро и так же стремительно вышла из палаты, чтоб не заметил, что улыбается из последних сил. Оперлась на дверь. Сил идти дальше не было. Села на скамейку возле палаты.
«Он не выйдет. Можно не притворяться. Как тяжело. Но почему они думают только о себе. Неужели я так же буду говорить своим внукам. Мало того, что сама только об этом думаю. Так он еще каждый раз одну и ту же песню: «Когда я умру… если я умру…»
Как же я буду жить одна. Мама с папой не вернутся. Буду уходить из пустой квартиры. Возвращаться к темным окнам. Никто не будет стучать по ночам на машинке, будить по утрам, переживать, что меня долго нет с репетиции. Даже не на кого будет поворчать, что он не спит всю ночь или что принял лишнего на грудь с Василием Даниловичем. И отвечать на мое «Привет, дедуль!» будет только эхо»
- Девушка, с вами все хорошо? Что-то с больным? - услышала сквозь туман так же не разборчиво, как эхо, которое только что так явно представляла себе.
Медсестра, не дождавшись ответа, уже открывала дверь палаты. Лена среагировала моментально, удержала ее за руку:
- С дедом все нормально.
- А что вы тогда плачете?
- Я? – только когда до нее дошел смысл слов медсестры, она почувствовала, что у нее мокрые щеки. И не только щеки, на серой футболке тоже нарисовались черные размывы, - Это я от его слов. Я не плачу.
- Вот и правильно. Вы дедушке своему веселой нужны, тогда он и выздоравливать быстрее начнет. Для больных очень важна вера близких. А вы у него одна, как я поняла.
- Да одна… И он у меня один, - эти слова отозвались новым потоком слез, только уже в горле. Чтобы не пугать медсестру она встала и направилась к выходу, выдавив на ходу из себя только: «Спасибо».
На ватных ногах подошла к гардеробу, взяла куртку. Слезы душили. Вышла на улицу, глубоко вдохнула морозного воздуха.
«Ну все, хватит! Что завелась то? Из-за чего? Все же хорошо. Все обошлось, пока… Вот именно… пока. Так. Не надо думать о плохом, иначе оно сбудется».
Пока добралась до дому, немного успокоилась, нехорошие мысли почти покинули. Подошла к подъезду, взглянула на свои окна, точнее на черное пятно за место привычного огонька. И внутри снова екнуло. Зашла в подъезд, чтоб не смотреть на окна, в которых никто не ждет, и не развить снова мысль до того, что так может быть всегда.
«Да. Вчера с Виктором Михайловичем было спокойно. Все же, я не совсем одна. У меня ведь есть он… или нет? После его: «Я вам не посторонний», скорее есть, чем нет. И он действительно не посторонний, а самый что ни на есть родной. А если родной, то почему я не могу ему позвонить и пожаловаться на деда? Или просто для того, чтобы услышать его голос и его: «Не вешай нос».
Зашла в квартиру, достала телефон. Одним щелчком на зеленую кнопку на мониторе отразились последние набранные номера. Несколько секунд гипнотизировала монитор.
«Поздно уже… Но дружба же понятие круглосуточное… А что я сейчас скажу? Что мне от него нужно в столь поздний час? С дедом же все хорошо уже».
Вздохнула: «Ладно, по ходу соображу».
Нажала еще раз зеленую кнопку. Ответил почти сразу.
- Виктор Михалыч. Это я.
«Да, туговато с соображением».
- Ленка, была у деда?
«Вот и думать не надо. Сам все спросит».
- Была. Ему уже лучше.
- Ты сейчас что делать собираешься?
- Ничего
- Лен, только давай без этого… без трагедий. Все же нормально. Что ты нос повесила.
«Ну вот дождалась любимой фразы, настроение улучшилось»
- Угу. Как-то грустно все равно.
- Давай-ка я сейчас к тебе подскачу. А то тоже придумала хандрить на пустом месте.
«Даже намекать не пришлось. Все сам предложил».
Растянулась в улыбке. То ли от того, что все получилось даже лучше чем она хотела, причем без ее участия, то ли от предвкушения встречи. Но стало совсем хорошо.
«А ведь он впервые придет без повода. Вообще, зачем он придет? Дед уже в порядке, спасать никого не надо. На телефоне дежурить не надо. В утешении меня вроде тоже нет острой необходимости».
Почему-то сразу вспомнились двусмысленные взгляды девчонок и слова Леры: «На месте разберешься».
«А вот, похоже, представились и место и случай. Да к тому же, дано благословление деда»
Сразу всплыли дедовы слова: «Хотелось бы, чтобы у вас со Степновым все срослось… Я конечно хотел бы, чтобы это произошло попозже, ну ты же видишь какой я хворый… Лен, хочу чтобы ты знала, что я не против ваших отношений». И вот тут картинка цепочка встала в один ряд, нашлись все недостающие звенья. Первое Степнов, бегущий к ней среди ночи, в пустую квартиру. Дед, заветная мечта которого свести их, а теперь плюсом нытье про смерть и в связи с этим желание свести их как можно быстрее и как можно ближе. И последнее посещение сегодня Степновым больницы.
«Да они договорились сегодня между собой. Дед наверно сказал: «Пока я в больнице и никто вам не мешает, налаживайте отношения» или вообще как со мной: «Я умру, а внучка останется одна, ты уж не затягивай, наладь с ней отношения сейчас». Иначе к чему были все эти его разговоры со мной. И Виктор Михалыч со своим: «Подскочу». Ну, дед. Я им устрою налаживание отношений».
Звонок. С решительностью и вызовом распахнула дверь.
- Ну, кому тут грустно? На первый второй рассчитайсь!
Остался только вызов. Смело шагнула, приблизилась почти вплотную.
- Первый, - глаза в глаза. Дерзко, все с тем же вызовом.
- Лен... ну ты чего?
«Мы еще и смущаемся. Пытаемся прикинуться дурачком. И с дедом мы ни о чем не разговаривали»
- А вы разве не знаете? – не отрывая взгляда.
- Нет.
«Такое впечатление, что и правда не знает. Или прикидывается?»
Эта игра стала уже приносить удовольствие. А он все белее напугано продолжал что-то бормотать:
- Но если тебе что-то надо, ты только намекни, я мигом...
И вот теперь остается только решительность. Вызов куда-то исчезает. И еще проскальзывает мысль об удачно сложившихся обстоятельствах. На выдохе говорит:
- Вы мне нужны.
И сама от себя, не ожидая такой дерзости, берет его за воротник пальто и тянет на себя, дабы хоть как-то уровнять рост.
И в тот момент, когда она целует его, теряется все решительность, дерзость, вызов. Остается только желание, ну или появляется желание. Она и сама толком не ответит на этот вопрос. Да и ни на какой вопрос не ответит в этот момент. Несколько секунд блаженства, несколько секунд упоения им и своей любовью.
А потом его сильные руки и отрыв от живительного источника.
- Лена, нет. Не надо.
А ей хотелось сказать тоже самое: «Нет, не надо. Не надо прекращать». Вспомнила одновременно всех Леру, Наташу, Аню, деда. И поняла, как они были правы.
Обняла его. Теперь она могла себе это позволить. Обнять так, как хочется. Теперь она многое могла позволить, после того как сама его поцеловала. Словно порвала какую-то сдерживающую нить, как у воздушного змея, и теперь после прорыва стала свободна. И вот сейчас, когда она что-то поборола внутри наконец-то, он ее отталкивает. Уткнулась ему в грудь и совсем тихо-тихо:
- Почему?
- Я не могу, - такое же тихое в ответ.
С трудом понимала, что происходит. После его признаний у подъезда, на кухне. После ее беготни, его мучений. А как ей казалось, она его изрядно помучила. После всего этого, сейчас здесь, где они были одни, он даже не захотел ее поцеловать. Она не могла понять, что его сдерживало:
- Ну, никого же нет… Дед в больнице...
Эти слова вызывают еще большую ответную волну, с его стороны. И уже грубо отрываются ее руки, скрепленные в замок за его спиной. А ей не хочется терять только что позволенною возможность быть к нему так близко, чувствовать его тепло, его запах и не стесняться самой себя.
Она еще крепче прижимает каждую свою точку к нему, на что получает более сильный отпор. А после и понимание, что все-таки мужские руки сильнее:
- Прекрати! Это не-пра-виль-но!
Оторвал. Оттянул ее от себя.
«Неправильно! Словно это не он преследовал ее с признаниями, с конфетами, с цветами. Словно не он ревновал к Гуцулу. Словно это не он дышать не мог ровно, когда она сидела у него на коленях и когда касалась его рукой. А сейчас ее ответ, ее взаимность, стала неправильной. Чего же он тогда хотел добиться всем этим?»
Недоуменно посмотрела ему в глаза:
- Но почему?
Опять не смотрит. Опять пряча взгляд:
- Я не могу объяснить.
И снова возвращается пустота в душу, ком в горло и слезы на глаза.
- Всё. Закрой за мной.
Ее отсутствие реакции. Практически ступор. Долгая тишина со стороны открытой двери. Признаки жизни оттуда же, наконец. Поворот головы на этот шорох. Секундный кадр его глаз наполненных слезами и закрытая дверь.
Рука, автоматически протянутая к ручке для того, чтобы вернуть или закрыть, но так и пронесенная мимо ручки.
Огромное желание завыть от всех переполняющих эмоций. От того, что отвергли. От того, что бросили. От того, что впервые он ей отказал. От того, что она потеряла, не успев приобрести. И главное от осознания того, что дед, это действительно все, что есть у нее в жизни.
И она не сдержалась. Села на пол, обвила колени и заплакала. Даже не столько плакала, сколько переваривала эту обиду. Он ее не предал, нет. Он просто ее не принял, отверг, но это не менее больнее, чем предательство. А потом задаваясь очередным: «Почему?», ей вспомнилось, сколько раз она его не принимала и отвергала. И как же он должен был мучиться, и какую нужно иметь выдержку, чтобы все это вытерпеть. В голове то степенно, то со скоростью замелькали картинки их общения, их дружбы, их любви. Она словно посмотрела кино о своей счастливой и беззаботной (от того, что ты всегда за широкой сильной спиной) жизни, которую она разрушила всего одним необдуманным порывом. И по сути дела, она сама виновата в том страхе, который к ней вернулся. Страх возвращаться в пустую квартиру, и разговаривать со своим эхом.
- Виктор Михайлович, - крикнула на всю квартиру, чтобы услышать, как звучит эхо. Последний слог отразился от стен и вернулся. Но к нему добавился, и неожидаемый звук в виде шороха за спиной.
Обернулась. Увидела чуть приоткрываемую дверь, которую она так и не закрыла после его ухода, и тихое:
- Я с тобой.

Он боялся за нее, боялся за себя. Но он был с ней. Его испугали ее действия. Да это было то, о чем он мечтал последние месяцы. Она ответила ему, отозвалась. Но совсем не так. Все по-другому, или просто раньше он не задумывался: «А что дальше?» Но, тут почувствовав, ее такие долгожданные губы на своих губах, и взлетев на самую макушку счастья, ему все-таки удалось сохранить трезвость ума. Понять что, так не должно быть. Что, не сегодня и не сейчас.
Во всем: в ее глазах, в ее голосе, в ее жестах и поведении - он видел желание.
«И откуда вообще в Ленке такая страсть?»
Может быть, конечно, он видел не то, что было на самом деле. Но одно он знал точно, ответная реакция его тела была далеко не детской. А еще не затуманенное сознание, подсказывало, что если он примет ее вызов, то после она его будет ненавидеть, а он навсегда потеряет возможность даже просто подойти к ней
И он ушел. Ушел, решив, что лучше оттолкнуть сейчас и все объяснить, когда она успокоится. Таким образом, сохранив в ней любовь, если она есть, или во всяком случае веру в него и возможность придти все-таки к любви.
Он вышел. Но был не в силах со всем покинуть ее двор. Он просто встал, уставился на ее горящее окно и решил дождаться, когда она ляжет спать. Но свет в окне не погас через час, не погас, когда потушили все соседние окна. Чтобы скоротать время, он периодически отходил, но при возвращении обнаруживал все тот же огонек в ночи. В конце концов, он не выдержал и решил подняться. В первую очередь она была его любимой девушкой, самым близким и дорогим человечком, и тем за кого его сердце болело больше всего.
Подошел к двери и не решался позвонить. Прислонился к ней ухом, словно мог что-то услышать. Простоял так минут десять, пока не услышал крик отчаяния. Она звала его. Инстинктивно дернул ручку, и оказалось, что Ленка не закрылась за ним.
Она сидела у порога, свернувшись в комочек, как котенок. Такая маленькая и беззащитная. Сел с ней рядом, обнял, прижал к себе. А она вжалась в него так же, как и до его ухода. Только тогда это было из-за желания, а сейчас в поисках защиты. И он принял, защитил, оградил.
- Лена, я с тобой. Я всегда буду рядом, всегда буду с тобой, если ты позволишь. И все у нас будет. Но только все должно быть не на эмоциях и по порядку. Как положено с самого начала, а не с конца.
Она вся дрожала. Он не был уверен, что Лена его слышит или понимает сейчас, но главное, что она не отталкивала, а значит простила.
- А теперь ты должна выспаться. По-моему, впечатлений за последние два дня, даже мне больше чем достаточно, а про тебя я вообще молчу. Так, что сейчас мы умоемся и пойдем спать. Да?
Она не произнесла не звука, но он почувствовал кивание ее головы, покоящейся на его груди. А потом ему в шею, произнесенные слова:
- А вы не уйдете больше?
- Нет. Больше не уйду. Обещаю.
Поднял ее голову и нежно коснулся ее губ своими губами, так как и должно было быть сначала. Она ему даже не ответила, она просто приняла ласку. Еще раз прижал ее к себе, встал и поднял ее с пола.
- Но останусь с условием, что ты не будешь ко мне приставать, - вернулся к своей обычной шутливой форме.
На ее заплаканном лице появилась улыбка в ответ, что несказанно его порадовало:
- Обещаю, что не буду… Но только сегодня.

ждем вас http://sheep.forum24.ru/?1-6-0-00000144-000-0-0-1241528180

 Отправлено: 14.06.09 23:13. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: У каждого свой мир.
Рейтинг: PG-13
Жанр: Виньетка, Deathfic
Статус: Окончен.

Она жила обычной жизнью и даже считала, что правильной жизнью, как все. В том смысле, что все мы живем правильной жизнью, хотя у каждого из нас она своя, неповторимая, и понятие «правильная», соответственно, у каждого свое.
Она существовала в двух мирах. Сначала четко разделяла их между собой и они друг другу не мешали, а мирно сосуществовали. Потом они в ее мыслях соединились в одно целое, ну а затем она стала путать какой из этих миров реальный.
Началось все просто. Была жизнь – тихая, но настоящая, обыкновенная, как у всех. С печалями и радостями, с друзьями и любимым, с работой и увлечениями. Все было ровно и без трагизма, может быть поэтому, из-за эмоционального дефицита или из-за повышенной общительности, одной этой жизни стало недостаточно и она погрузилась в виртуальный мир. Сначала в виде развлечения, потом – увлечения, после – второй жизни.
Сайты, форумы. Отвлечься, пообщаться, посмеяться. Как-то так день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Сначала со всеми на уровне «привет - пока», потом группы «по интересам», а в конце уже и личности. И никогда бы не подумала, что к людям в сети можно привязаться, можно по ним скучать, волноваться за них и переживать их печали и радости как свои собственные.
В какой-то момент этот мирок стал для нее ближе реального. Там у нее были друзья, которые понимали. На работе, на праздниках, на учебе, на посиделках с друзьями, думала о том, чтобы побыстрее придти домой к голубому монитору.
Наверно есть какой-то «стандарт идеальной жизни»: хорошая работа, счастливый брак, дети, достаток. Внешние критерии, по которым окружающие могут сказать о человеке: «Счастливый человек».
Но когда какого-то пункта не достает или, наоборот, в переизбытке, то это не значит, что человек несчастлив, во всяком случае, для самого себя.
Ведь популярная певица, у которой ежедневные выступления в разных городах, которая может в свои двадцать на собственно заработанные деньги купить квартиру и машину, лицо которой в миллионах экземпляров украшает страницы прессы, экраны телевизоров и интернета, тоже счастлива. Не смотря на то, что за это она немало заплатила: своей личной жизнью, семьей, друзьями, свободой. И порой ей наверно хочется выть от того, что у нее нет ничего, кроме бешеной популярности, но внешне она всегда счастлива.
Или девушка из семьи староверов, живущая в глухой деревне в лесах Пермского края. Которой с детства привили, что жизнь – это муж, дети и вера, которая кроме как готовить, заниматься хозяйством и молиться, крестясь двумя пальцами, ничего больше не может, а главное ничего больше не знает и не хочет. Но, несмотря на отсутствие некоторых составляющих стандартного набора, она тоже счастлива в этом «другом» для нас и «своем» для нее, мире.
Даже наверно, люди, которые пьют: днем для аппетита, вечером для удовольствия, а утром, чтобы голова не болела, тоже по-своему счастливы.
И не один из них не догадывается, а если и догадывается, то не признается самому себе, что своим таким «образом жизни», они пытаются уйти от реальности, каждый как может, в силу воспитания, характера, амбиций и полученных знаний.
Она тоже была счастлива в том виртуальном мире и не считала это уходом от реальности. Она бежала домой, включала компьютер, здоровалась с никами и картинками, смотрящими на нее с монитора. И для нее эти люди были ближе и роднее коллег и друзей, с которыми она только что распрощалась. Они не могли обидеть, не могли наорать или расстроить. Она с ними общалась только словами, а слова не имеют эмоциональную окраску, точнее имеют, но, не слыша реальной интонации их произношения, не видя выражения лица собеседника, можно придать словам и совсем другое, желаемое значение. Кроме того, с ними можно легко, без скандалов, криков и разбитой посуды, проститься. Да и выбираешь собеседников не как в жизни: с кем свел случай, а по интересам и родственности душ. Не учла она одного, что мир и люди - виртуальные, а привязываешься к ним - по-настоящему. Она не слышала их голосов, не была уверенна, что когда-нибудь встретится с ними лично, не знала адресов, телефонов, фамилий, даже внешности некоторых из них. Но она их любила, она скучала и беспокоилась, когда не было кого-то долго в сети.
Там что-то писали, читали, обсуждали, она жила в том мире, а во внешнем мире она существовала. На нее смотрели, как на умалишенную, когда на ее лице ни с того ни с сего появлялась улыбка блаженной в ответ на какие-то свои мысли, или когда ночную предрассветную тишину разрывал ее смех, вызванный надписями на экране монитора.
Стоял один из таких редких дней, когда то, что за окном, привлекает больше того, что на мониторе. Был выходной, лето, солнце, жара. Они с друзьями отрывались, купались, загорали, жарили шашлыки. В тот день реальный мир стал интереснее виртуального, день сбывшихся мечтаний. За день до этого она сдала на права, а в тот день ее друг наконец-то, немного смущаясь, сделал ей предложение. Впереди замелькали все составляющие счастливой жизни.
А к вечеру неожиданно начался ураган. Ночь, дождь, ветер, лес, дорога из гравия под колесами, руки на руле и любимый по правую руку. Она думала, что не такой уж и плохой этот мир. Но в тот момент, когда она выезжала на трассу, когда из-за поворота неожиданно вывернул грузовик, а она, растерявшись от огня фар перед глазами и от мужских криков, начала крутить руль в другую сторону, в тот момент последние, что мелькнуло в ее голове за пару секунд, было:
«Меня же ждут в сети. Меня не будет, а они даже не узнают об этом. Будут ждать день, два, а через неделю начнут волноваться и спрашивать друг у друга… и не получать ответа. Меня уже не будет, а они так и не узнают об этом».
В той виртуальной жизни нельзя умереть, можно просто исчезнуть навсегда и никто не узнает, что ты исчез физически.
И там продолжается жизнь. А участники той «жизни» сами с уверенностью не смогут сказать, эта ли жизнь в кавычках или та, что за пределами монитора.

 Отправлено: 25.06.09 22:05. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Дежавю.
Рейтинг: PG
Жанр: Виньетка.
Статус: в процессе.
Пейринг: КВМ

Эпиграф.

Песня для старшей дочери.

Будет небо просвечивать завтрашним днем,
Будет блекнуть большая луна,
Будешь ты у костра любоваться огнем,
Ни невеста еще, ни жена.
И себя еще будет нисколько не жаль,
Да и рано о чем-то жалеть,
И еще не коснулась земная печаль
Этих худеньких девичьих плеч.

Будет падать на ели обильным дождем
Невесомый, густой звездопад,
Будешь ты горячо говорить ни о чем,
Невпопад, невпопад, невпопад.

Сквозь открытую в поле стеклянную дверь
Забредет васильковый рассвет.
Будет жутко от радости и от потерь,
И смешным будет чей-то совет.
Будет так, как захочет упрямо душа,
И молвы осужденье, и стыд,
И захочется в город далекий сбежать
И спалить все листы и мосты.

По загару плеча будет локон стекать
В пляске бликов слепого дождя,
Будут ходики с ним в ритме пульса стучать
И молчать, когда он без тебя.

А потом будут падать на крышу снега,
И пурга колыбельную петь.
Будут в окна заглядывать снег и беда,
Будут санки по снегу скрипеть.
Станут речи мудрей, а улыбка скупа,
И слабей новогодний дурман.
Будет девушку сын твой домой провожать
Сквозь неоновых улиц туман.

Будешь ждать, будешь долго в окошко смотреть,
И уже не уснуть до утра,
А над лесом немым будет спутник лететь,
Будет кто-то сидеть у костра.

А над лесом немым будет спутник лететь...
(с) Олег Митяев


Слезы по щекам. Точнее слез уже нет. Только следы от них. Просто физически уже не возможно столько плакать.
Сигарета. Уже которая за ночь? Не важно. Потеряла счет.
Твердый диван. Кусочек потолка сквозь завесу дыма.
Тепло побежало откуда-то из живота вверх к голове. Остро кольнуло где-то в области желудка. Глубоко вдохнула, сдержав стон, потому что ночь тихая, а стены тонкие. Прикусила угол подушки, чтоб не крикнуть ненароком.
Сквозь дым, как в тумане, хаотично замелькали картинки перед глазами.
Вспышки. Яркие моменты. Счастье – миг, секунда. Счастливая жизнь – совокупность большого количества таких секунд.

POV Лена
Он меня любил… любит. Я его любила… люблю.
Мы были счастливы, не смотря ни на что. Это вначале были Светочка и Игорь, школа и общественное мнение. А потом только мы. Только он и я.
И все у нас было как положено любой паре. Хотя мне нужен был только он, а ему нужно было, чтоб у меня все было как у всех по правилам и по порядку, что бы и в моей жизни было такое обязательное событие, как «романтическая юность». Вот и были «правильные» прогулки за руку по улочкам города ночами напролет. Последние сеансы в кинотеатрах или нон-стоп и места для поцелуев. Правда я регулярно нарушала «правила поведения в начале отношений». Вместо того, чтобы пялиться в экран три фильма подряд, я целовала его до одурения. Прогулки нередко превращала в обнимание на лавке. В общем, позволяла себе все то, чего раньше, когда встречалась с Игорем, стеснялась. И мне было все равно, что мы целовались посреди улицы, на речном трамвайчике, на мостах, на чертовом колесе - везде, где можно и нельзя. Мне было абсолютно наплевать, что вокруг народ и могут оказаться знакомые, которые нас увидят. Я даже хотела рассказать всему миру… чтоб все знали, что я счастлива… чтоб все видели, что мы вместе, не смотря ни на что… чтоб все поняли, что он только мой.
Он забыл, как умел когда-то кричать. Я забыла, что умела обижаться. Порой мне даже не хватало его криков, подбивала на эмоции. Практически нарывалась любимым способом, спортом, брала «на слабо». В ответ получала удовольствие от сильнейшей игры, от диких криков «педагога». И от самого приятного примирения.
Безумно нравилось быть ребенком, после того как он наконец-то согласился с моей взрослостью. Оказывается – это жутко приятно быть любимой мужчиной, можно сколько угодно капризничать, надувать губки, злить его. Знаю ведь, что никуда он от меня не денется, зато какой он хороший, когда злиться. Когда появляется любимое выражение лица из школьной юности и вырывается истеричный возглас физрука: «Кулёмина!». А я, в отличии от ученицы Кулёминой, на это могу без стеснения позволить себе целовать его возмущенное лицо, туда куда захочу, точнее куда достану, учитывая, что он еще вырывает голову из моих рук. А вот от этой борьбы получаю еще большее удовольствие. Потому что я полюбила его такого вспыльчивого, шумного и при этом безумно нежного, заботливого и порой смущенного.
А какие у него глаза. Синие-синие, как озера. Даже сейчас спустя столько много лет они нисколько не потеряли свой цвет.
Как я обрадовалась, когда маленький мокрый комочек, положенный мне на грудь, которого я боялась коснуться, посмотрел на меня синими-синими глазами, по-младенчески мутными, но синими. А я, боясь до этого пошевелиться в страхе, что кроха упадет, порывисто подвинула ее рукой и коснулась пересохшими губами этих глазок.
Я хотела… очень хотела подарить ему сына. Все мужчины хотят сыновей. А он сказал: «Все мужчины ждут сыновей, а любят дочек». И только немного огорчился, что дочка не похожа на меня, на что я, смеясь, сказала: «Если дочь похожа на папу, значит, будет счастливой!»
Как же он ее любил. Он был прав, мужчины очень любят дочек. Он вставал по ночам, когда она плакала и приносил ее мне кормить. Я говорила, что ему завтра на работу и зачем он встает, а он только целовал нас по очереди и говорил, что ему в радость. Я практически не допускалась до такого «не женского» процесса как купание дочки. Поражалась как такой сильный большой мужчина нежно и аккуратно держит в своих ладонях хрупкое тельце, величиной чуть больше этих самых ладоней.
Я порой даже ревновала. Причем с определенностью и не скажу кого и к кому. Мне казалось и эта папина дочка, его любила больше чем меня. А когда мое чудо произнесло первое слово: «Папа», я даже заплакала. А он сказал:
- Ну, ты чего дуреха, она же не специально, просто букву «П», легче произносить, - на мой взгляд, белее глупой отговорки придумать нельзя. Всем детям легче произносить «М», а ей «П», - Ленка, не расстраивайся, сын обязательно первое, что скажет: «Мама».
И вот тогда я смеялась в ответ:
- Какой сын?
- Который будет. А он обязательно будет, с такими же зелеными глазами и музыкальным талантом. Копия мамочки. Ну а как по другому? Говоря твоим языком, сын должен быть похож на маму, чтоб быть счастливым.
И он был. Витенька встретил нас в роддоме, а я, показывая ему малыша, хвалилась его синими глазами. Но в отличие от Машки у Андрюшки глаза потемнели. Сбылись таки пророчества моего любимого мужа, Андрюша был мамин сын, полной копией. И первое слово его было: «Мама». Причем этому Витенька обрадовался даже больше меня. Он очень боялся, что сынок расстроит меня, как и дочка, но сынок не подвел.
И нам никого не надо было. Нам так хорошо вчетвером.
Какое это счастье бегать вместе по утрам, готовить для любимой семьи. Никогда не любила готовить, но забыла об этом, как только появилась семья. Поняла одну вещь, не любишь готовить, пока некому. А какое счастье смотреть вместе по вечерам телевизор, и даже все равно, что это в основном мультики, но зато вместе всей семьей.
Дача в выходные, шашлыки, речка, свежий воздух, баня.
Раньше в праздники хотелось куда-то бежать с кем-то встречать. А теперь никого не надо, только он я и дети. Совместное украшение елки, подарки под елкой, восторженный визг детей. Салюты в новогоднюю ночь, а потом просто ночь перед телевизором или за разговорами вдвоем в обнимку.
Я вообще забыла, что я – это я, а он – это он. Не осталось: «Я» и «Он», стало «Мы». И это слово вмещало в себя нас двоих, нас не существовало как отдельных единиц.
Мы по всюду ходили вдвоем. На права учились вместе. Ездили отдыхать с детьми ли, без детей, но всегда вместе, никогда друг без друга.
А потом дети выросли. У них появились свои интересы. И у нас появилось больше свободного времени друг для друга. Мы гуляли в парке, так же как тогда, когда не были обременены детьми. Ездили на море. Ходили в походы. Или просто в лес на выходные с палаткой.
Да сколько всего было. Сколько было этих маленьких крупинок большого счастья.
И сейчас, когда страсти поулеглись, когда мы стали степеннее и спокойнее, наши чувства не остыли ни на каплю, а только окрепли.

Продолжение следует…

 Отправлено: 26.06.09 22:36. Заголовок: Хотела сегодня закон..

Скрытый текст

Хотела сегодня закончить, но не получилось... Пока продолжение, а завтра уже окончание. Заранее предупреждаю, что прода не такая позитивная как вчера, точнее совсем не позитивная. Но фик таким был задуман, а я не люблю отходить от намеченного. И еще: моя история несколько отличается от окончания сериала

В общем, послушав двух человек, я пожалела, что вообще взялась за эту историю.
Девочки, не читайте это на ночь.
И еще: В конце все будет хорошо!

Все было как в тумане. Все смешалось в один временной клубок. Он уже запутался во времени. Не смог бы с определенностью сказать, сколько он тут находился. День, два или неделю. В этом длинном коридоре, где только одно окно и то в самом конце, все время горят лампы дневного света. В приемном покое, где он сидит, когда его выгоняют из отделения реабилитационного центра, вообще нет окон. И только по тому сколько раз он поднимается в отделение, можно бы сделать расчет с учетом того, что посещение больных всего два раза в день. Но он не делает никаких расчетов, он просто поднимается на третий этаж и спускается на первый как зомби.
К ней в реанимацию, его все равно не пускают, поэтому он скромно сидит на кушетке и ждет. А когда отделение закрывают, он спускается в приемный покой садится там в уголок до следующих часов посещений или утра. Его пытались выгонять, но потом оставили попытки, тем более, что приемник работает круглосуточно.
Он не замечает никого, ни Рассказова, который пытался его вытащить отсюда, хотя бы домой поспать. Ни Гуцулова, который, как не странно, приходил не к Ленке, а к нему, поговорить. Ни Петра Никоноровича, которому ко всем его горестям, он добавляет еще заботу о себе. Он не кричит, не сопротивляется, он вообще никак не реагирует на внешние раздражители. Они говорят, а он слушает. Нет. Точнее даже не так. Они говорят, а он молчит… не слушает, а просто молчит. Иногда еще под давлением старого фантаста закидывает, не прожевывая, в себя какую-то пищу принесенную им. Заглатывает просто для того, чтобы Кулемин прекратил его отчитывать как ребенка и вообще перестал шуметь.
Все делал молча, на автомате. Он молчал, не замечал ничего вокруг. Все эти дни голове крутились картинки. И ударами по сердцу всего несколько фраз:
«Сегодня последний день и мы больше никогда не увидим друг друга».
Удар. Боль.
«Для меня ничего не меняется. Я вас люблю, и всегда буду любить».
А сколько было таких: «Я люблю вас»? А он в лучшем случае – молчал… а так кричал, отталкивал, игнорировал, злился.
«Сегодня последний день».
Защемило сердце.
«Мы больше никогда не увидим друг друга».
Криком. Эхом в голове. Ударами в висках.
Тогда он молчал, как всегда молчал. Это были просто слова. Но теперь они приобрели смысл… Если бы он тогда задумался, услышал ее хоть раз, всего один раз, догнал бы, прижал к себе и никуда больше не отпустил бы. То все было бы по-другому.
Но все случилось, как случилось.
И в итоге она лежит там за дверью, куда его не пускают. А он сидит тут и держится за сердце, и ему сейчас не помогла бы и двойная доза Кулеминского валокордина.
Он смотрит на дверь с надписью «реанимация» и представляет ее, опутанную как паутиной капельницами и приборами интенсивной терапии. И сердце щемит еще больше, а глаза непроизвольно увлажняются. Слезы – единственные эмоции, на которую он сейчас способен.
Все эмоции остались там.
Его вновь захватили события прошедших дней. Когда ему в четыре часа ночи позвонил Петр Никонорыч и говорил, что-то бессвязное. Он летел к нему и боялся, боялся самого страшного. А потом заскочил в ее комнату. Это после он увидел, что в комнате как туман, смог от сигаретного дыма, что на столе лежит бутылка настойки, пустые пузырьки успокоительных и пустые пачки таблеток. А в тот момент первое, что бросилось ему в глаза это его Ленка, маленькая, худенькая, беззащитная, с приоткрытыми глазами. Он одним рывком схватил ее, а она так и повисла в его руках.
Он помнит, как ему в один момент стало холодно, и он забыл, как надо действовать в таких ситуациях, впервые в жизни все забыл. А потом взгляд его упал на этот пресловутый стол с бутылкой, пузырьками, таблетками. Он схватил ее запястье, и в панике ему казалось, что под его пальцами нет никаких биений, чуть ли не с силой прислонился к ее ямке на шее, надавил пальцами, прислонился губами, ухом. Нащупал, услышал слабую пульсацию.
Что было потом… А потом он бил ее по щекам, зачем-то понес в ванну и начал умывать холодной водой. А ее обмяклое тело так и висело у него на руках. И тогда, от безысходности, от паники, от страха, у него произошло помутнение какое-то, случилась истерика. Он кричал сначала на старика, почему он не увидел, как не почувствовал дым, которого полная квартира, как допустил такое. И последней каплей было:
- Вы убили свою внучку!
А потом в ее адрес полетело:
- Дура…
И он снова бил ее по бледным щекам, до такой степени, что на них остались красные следы. Бил так словно хотел выбить всю дурь из ее головы. При этом он метался по комнате, беспрестанно смотрел в открытое настежь окно в ожидании «скорой». И все это время не выпускал ее из рук. Прошло, может несколько минут с его прихода, но для него они стали вечностью. Он завернул ее в одеяло и понес на улицу, ждать «скорую» там, зная, что эти несколько потерянных секунд могут быть решающими.
Там на улице опустившись на скамейку, он снова прислонился пальцами к жилке на шее. Пульсация была. Он начал трясти ее снова, бить по щекам, кричать: «Дура. Как ты могла так поступить? Как ты могла не подумать обо мне?». Ему и в голову не пришло в тот момент, что именно думая о нем, она так и поступила.
А потом когда послышалась вдалеке сирена «скорой», он испугался того, что видит свою девочку в последний раз, и тогда он неистово осыпал поцелуями ее лицо, щеки, которые до сих пор были красные от его ударов, шею и руки. Прижал к себе, так, что косточки хрустнули, прислонил к ней свое уже мокрое от слез лицо. И когда машина подъехала к подъезду, громко выдохнул в самое ухо:
- Прости меня за все, - вытер тыльной стороной руки свои глаза, поцеловал ее в губы и сказал прямо в рот, словно пытаясь вдохнуть часть своей жизни,- Я тебя очень люблю. Меня без тебя не будет… Ленка, только не умирай!
А потом его девочку забрали, а ему не разрешили сопровождать ее. И когда за ней захлопнулась дверь машины, завелся мотор, и машина тронулась с места, а он остался стоять на дороге с одеялом в руках, то он закричал на всю улицу, разрывая предрассветную тишину:
- Ленка, только не умирай! - и уже тише,- Господи, не дай ей умереть!

Продолжение (оно же окончание) следует...

 Отправлено: 28.06.09 21:30. Заголовок: Я явилась с последне..

Скрытый текст

Я явилась с последней частью, после такой эмоциональной предыдущей части, довольно сложно не уронить планку… ну в общем, как получилось уже. Надеюсь, что я смогла справиться и доступно объяснила то, что сама же и наворотила в предыдущих двух частях.

Как-то в том тумане ожидания к нему и подошла девушка. Точнее не конкретно к нему, а просто села на скамейку рядом с ним. И то ли ей поговорить не с кем было, то ли его вид ее очень напугал, и она решила его отвлечь. Она сначала, что-то спрашивала, причем совсем отвлеченное: про еду, и давно ли он ел. А потом притащила ему каких-то домашних вкусностей, которых ей принесли, но ей было нельзя и другим в палате тоже. Она знала к кому он тут приходит, наверно уже все знали и запомнили его. И она ему сказала, что если он будет продолжать так себя изводить, то скоро окажется в этой больнице уже в качестве пациента, а когда его Лену переведут в обычную палату, то ее некому будет навещать.
Девушка по несколько раз на день подходила к нему и что-то говорила, он не особо интересовался. Но один раз ему захотелось высказаться, точнее, выговориться. Сказалось то, что всегда легче поделиться с чужим человеком, а может, просто хроническое недосыпание давало о себе знать. Он что-то сумбурно рассказывал. Она слушала, не перебивала, но вряд ли, она смогла сложить целостную картину из его рассказа. В основном его рассказ был своего рода самобичевание, из серии: «Во всем виноват я один». А вот когда посыпались предложения: «Но как она могла… Если нашла в себе силы, то повторит еще раз, а может и не раз… Да вообще, она сильная, разумная девчонка, спортсменка, мне бы в голову не пришло, что она способна на такое».
И вот тогда отдельные фразы, задели слушательницу, и ей захотелось высказать свое мнение по этому поводу. Даже не высказать свое мнение, а показать другую сторону этой медали.
- Вы знаете, прежде, чем так думать, да вообще прежде, чем хоть что-то думать поговорите с ней. Вы же с ней не разговаривали, как я поняла, поэтому рано делать выводы по тому, что вы увидели, находясь не в таком уж адекватном состоянии, чтобы трезво оценить увиденное. Возможно, она совсем не хотела травиться, может, хотела успокоиться, разные бывают случаи. Вот я тоже нисколько не собиралась умирать, а по воле случая здесь. Но я скажу вам одно, если человек один раз преднамеренно ли или нет, побывал на этой гране между жизнью и смертью, то поверьте мне, он совсем по другому станет смотреть на многие вещи после этого. Думаю, даже тот, кто захотел умереть по собственной воле, но его успели спасти, никогда больше не задумается об этом, потому что он, можно сказать, видел, что ждет его там, и что он оставил тут.
Знаете, как я сюда попала. Мы отмечали с однокурсниками сдачу сессии. Как положено с выездом, алкоголем, музыкой, купанием. Я очень боюсь воды, плаваю слабо, но градусы, как известно, придают смелости, в общем, зачем-то я поплыла на середину реки на лодке, прыгнула, думая, что там не глубоко. Что было дальше в реальности, я помню смутно, потому, что все мое сознание заслонило другим. Я так испугалась и от этого страха у меня руки, ноги перестали слушать меня, а когда я начала кричать, то со вздохом для нового крика заглатывала воду. А потом я поняла, что я сейчас последний раз вижу все это… Мне кажется, что после этого осознания конца и до момента, когда я окончательно наглоталась воды или ушла под воду, ну, в общем, до того момента, когда я отключилась, прошло всего несколько секунд. Но за эти несколько секунд, я увидела перед глазами всю свою жизнь. Знаете, правда говорят, что человек видит пред смертью всю жизнь. Я увидела. Я столько увидела всего за несколько секунд… Но только была эта совсем не та «моя» жизнь. Не так уж много событий случилось со мной за мою небольшую жизнь, гораздо больше всего впереди. Так вот в эти несколько секунд, я увидела, все то красивое и прекрасное, что могло бы у меня быть в будущем. Я увидела МОЮ счастливую, но еще не прожитую жизнь. И так ясно, так отчетливо, словно все это со мной уже было. Как ностальгия по будущему. И это был не сон, не действие алкоголя, алкоголь от страха вообще выветрился весь, это были реальные картинки, которые оборвались вместе с сознанием, потом просто стало темно. В общем, не знаю даже как объяснить. Сказать могу одно, после этого, точнее, после того как я пришла в сознание уже здесь, мне все это вспомнилось и мне очень захотелось прожить всю ту жизнь, которую я видела.
Я думаю, и ваша Лена не согласится больше терять такое чудо - жизнь, во всяком случае, добровольно.
После беседы с Настей, в его голове стал крутиться и ее рассказ, он думал о Лене, думал о том, что ей пришлось пережить, и проецировал рассказ Насти на Лену.
А потом, когда Лену наконец-то перевели в обычную палату и он смог к ней придти то, увидев ее, худую, бледную, с мешками под глазами, такую маленькую и беззащитную, он не смог не кричать, не отчитывать ее. Все нравоучения, упреки, воспитательные слова, вылетели из головы. Одно дело представлять, что там за дверью реанимации, а другое дело увидеть ее своими глазами. Он просто, не обращая внимания на других пациентов в палате, впрочем, он и не заметил, были ли они, подскочил к ней, упал на колени перед кроватью и порывисто прижал ее к себе. Отодвинул ненамного от себя, убрал вьющиеся пряди со лба, с висков, посмотрел в ее лицо своими уже блестящими от слез глазами, погладил по голове, словно пытаясь убедиться, что она живая, и снова прижал к груди. И только потом, отойдя от первого порыва, осознав, что она теплая, живая, тут рядом, а могла бы и не быть, тряхнул ее за плечи и прохрипел:
- Никогда больше так не делай, поняла. Я всегда думал, что ты серьезная девушка. А ты хуже ребенка.
- Я не хотела. Я не специально, - прошептала она слабым голосом.
- Не знаю, как можно отравиться случайно. Я думал, я тебя знаю. Ты вообще о близких подумала. Я говорю не про себя, я говорю про деда, у которого больное сердце и про родителей. Честно, я от тебя такого не ожидал.
- Я тоже многого от себя не ожидала. Не ожидала, что способна бегать за любимым человеком, что способна каждый день говорить ему о любви, и, получая отказ, продолжать говорить о своих чувствах. Не ожидала, что я такая плаксивая как благородная девица, я в детстве никогда не плакала, на ринге не плакала, побитая не плакала, а тут слезы льются сами собой, и я ничего сделать не могу с ними. Не ожидала, что от одного взгляда и одного слова может быть в сто раз больнее, чем от недели каждодневных боев на ринге.
Я всегда думала, что эмоции это не про меня, но они меня просто задавили, что не знала куда от них деться. Мысли просто разрывали голову днем и ночью. Все три дня после выпускного я не могла заснуть… включала музыку и не слышала ее… перебирала струны гитары, пела, а в голове была своя мелодия в основном с ударными… На четвертую ночь, стало просто хреново от недосыпа. Пила дедову настойку и успокоительное, но и они не опьянили, не успокоили, не избавили от мыслей… Выкурила почти пачку сигарет, потому что говорят, что с ними алкоголь эффективнее… Врут… Ничего не прошло и не заснула… Выпила три таблетки снотворных, но даже они не помогли, тогда я выпила пачку.
Выпалив все это на одном дыхании, только после почувствовала, что а лице давно уже образовались мокрые дорожки, отстранилась от его рук и отвернулась.
А у него защемило сердце, от ее слов, от ее слез, от ее боли, причиной которой был он.
Он наклонился над ней, уткнулся носом в волосы и прошептал:
- Ленка, прости меня за все. Это я дурак. Я обещаю, что теперь у тебя все будет хорошо… У нас все будет хорошо. Только ты больше никогда так не делай. Я так испугался, когда тебя увидел без сознания. Не пугай меня так больше. Ленка, знай, без тебя и меня не будет. И помни всегда об этом.
Она повернула к нему свое лицо. Посмотрела в глаза. А он прислонился к ее мокрому личику своим не менее мокрым. Нос к носу, лоб ко лбу. Сжал ее крепко, чтоб в очередной раз удостовериться, что она живая. А потом, вспомнив слова Насти, сказал ей в губы:
- Ленка, я всегда буду рядом. Только и ты будь всегда рядом. Я обещаю тебе, что у нас все будет так как ты видела… Даже не так, а гораздо лучше.

Эпилог

Малышка уже двадцать минут плескалась в ванной и никак не хотела вылезать. Каждый раз, когда мама пыталась достать ее из стульчика для ванной, она сопротивлялась из всех своих силенок. В один момент девочка перестала брызгаться, шуметь, словно что-то услышала, через несколько секунд послышался звук открываемого замка входной двери. Девочка уставила свои глазки на дверь ванной и сказала:
- Па-па.
И без того большие серые глаза девушки округлились, она наклонилась к дочке:
- Что ты сказала?
В этот момент на пороге ванной возник высокий мужчина и девочка, уже не обращая внимания на маму, потянула к нему руки. При этом четко, то ли отвечая на мамин вопрос, то ли обращаясь к отцу, повторила:
- Папа!
Счастливый отец, взял малышку дочку на руки, завернул в полотенце и поцеловал в носик.
- Малышка моя соскучилась. Мама наша не захотела меня дожидаться, да? И искупала тебя сама.
А «мама наша» тем временем хныкала.
- Витя, она сказала: «Папа»
- Тебе не послышалось? Машка, скажи: «Папа».
- Папа!
Виктор засиял как начищенный самовар. Такое лицо у него было, что наверно, если бы по всем видам спорта наши взяли первые места на Олимпиаде, он не так бы светился. Он осыпал поцелуями малышку, а она заливалась смехом. Отвлекшись от дочери, увидел обиженное лицо жены:
- Лен ну ты чего?
- Ничего. Я, значит, носила ее, рожала, мучилась. А она? Мало того, что на меня не похожа, так еще и «Папа», вместо того, чтоб как все дети, первым маму назвать, - потом, наклонившись к дочке, сказала, - Шустик, ну скажи: «Мама… ма-ма».
На что дочь демонстративно и громко:
- ПАПА
Виктор засмеялся, обнял жену:
- У всех семьи как семьи: жена и ребенок, а у меня же двое детей. Просто «П» ребенку сказать легче, чем «М»
- Да? Всем детям легче: «Мама», а моей дочке тяжело.
- Ленка, ну прекрати уже. Не смешно, - он обнял ее, зарылся лицом в ее волосы, - Дуреха ты моя… Обещаю, сын обязательно первое слово скажет: «Мама»
- Какой сын?
- Который будет. А он обязательно будет, с такими же зелеными глазами, музыкальным талантом, взрывным характером и надутыми губками. Копия мамочки. Ну а как по другому? Сын должен быть похож на маму, чтоб быть счастливым.
«Где-то это все уже было. Такое странное чувство, что все это уже было. Что все знаю наперед». И она знала, что сын будет, просто была уверенна в этом. И что он будет похож на нее и первое, что он скажет, будет: «Мама».

КОНЕЦ

Скрытый текст

А в конце хочу добавить, что навеял меня на этот фик - фильм: «Вся жизнь перед глазами». Именно на основе такой же основной идеи построен сюжет, впрочем, название говорит само за себя. С той лишь разницей, что девушка в фильме, увидев свою непрожитую жизнь перед смертью, все же так и не прожила ее.

 Отправлено: 26.09.09 19:24. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Без названия.
Рейтинг: PG
Жанр: Виньетка.
Статус: Окончен.
Пейринг: КВМ


Все говорим:
"Бережем
Тех, кого любим,
Очень".
И вдруг полоснем,
Как ножом,
По сердцу -
Так между прочим.
Не в силах и объяснить,
Задумавшись над минувшим,
Зачем разрываем нить,
Которой связанны души.
Скажи, ах, скажи -
Зачем?..
Молчишь,
Опустив ресницы.
А я на твоем плече
Не скоро смогу забыться.
Не скоро растает снег,
И холодно будет долго...

Обязан быть человек
К тому, кого любит,
Добрым.

(С) Юлия Друнина

Мы познакомились, точнее сдружились в одно время. Собственно ты нас и соединил в одну группу, ты нас сблизил, сделал из нас не просто одноклассников, а друзей. Ты учил нас тому, что мы команда. И добился результата! Потому что ты хороший учитель и руководитель. Мы стали командой, неразлучной группой, да и просто друзьями. И ты был частью этого маленького мира.
А теперь они стали для тебя врагами номер один. Все вместе и по отдельности каждая, и даже мир благодаря которому мы сблизились - музыка. И не отрицай, и не говори, что нас сблизил спорт. Спорт был всегда, и мы в нем были всегда, все шесть лет, что ты работал в школе. Но мы не были друг другу тем, кем стали благодаря музыке. Так и этот маленький мир, колыбель нашей любви, тоже стал для тебя врагом.
И не надо говорить, что все это из-за любви ко мне, что тебе как взрослому виднее, и что мне так будет лучше. Все запреты, условия - все, что ты называешь заботой, имеет совсем другое название: "Ревность". У кого-то там семейная лодка бьется об быт. А на самом деле есть айсберг пострашнее. И если лодку разбитую об быт, еще можно спасти, подклепать, заколотить и замостить, то когда лодка разбивается об "Ревность", она разбивается вдребезги. И это не моя категоричность. Я лояльно отношусь ко всему, я никогда не обижаюсь, могу все стерпеть. Ну просто иногда и терпению приходит конец.
Ты кричишь, говоришь столько слов… много слов. Я отвечаю. Но получается, что оправдываюсь, пытаюсь оправдаться. Потом не выдерживаю, тоже кричу в ответ. Но ты в своих криках, в своей многословной тираде, слышишь только себя, даже не пытаешься услышать меня. Поэтому какая разница, что я говорю, как я говорю, много или мало, тихо или громко. И тогда я замолкаю... молчу в ответ. Я уже научилась, привыкла молчать. Молчать и покоряться, потому что люблю, потому что не хочу терять.
Говоришь, бросить группу – бросаю. Уйти из института – ухожу. Сидеть дома с тобой – сижу. Да если бы раньше мне сказали, что через пару месяцев я буду такой покорной, я бы не поверила. Потому что, будучи покорной, я буду не «я». А сейчас переступая через себя и свои принципы, я покоряюсь. Покоряюсь тебе и сталкиваюсь с упреками и недопониманием подруг. И снова те же слова, тем же твоим тоном. И что Степнов деспот, и что я предатель, и что так нельзя, и что семья не должна быть взамен любимого дела.
А я все слушаю, от всех вместе и от каждого по отдельности. Но самое обидное во всем этом, что мне некуда уже пойти и не с кем поделиться. Все дорогие мне люди, мирно общаясь между собой, в тайне, а порой открыто, радуются, когда я сорюсь с кем-то из них. Не понимают или не хотят понять, что все они для меня одинаково дороги, что я не умею разделять, да и не хочу, что невозможно сосредоточить весь свой мир вокруг одного человека. Да и тогда это будет ущербный мир.
И вот однажды я понимаю, что во всех этих разборках, исполнении требований и подстраивании под других, я потеряла саму себя. Я не пришла к этому путем каких-то осмыслений и построений причинно-следственных связей. Нет. Просто в один момент, надвигающиеся со всех сторон циклоны упреков, высказываний, претензий, обид - взрываются одним ураганом «Хватит!» И все как отрезает. Это как кодовое слово прохождения «точки невозвратности». Сказала – перешла. Назад дороги нет! И мне уже все равно, что я тебя люблю, что я их люблю. Нет, не так. Мне не все равно, но это перестает быть основным и определяющим порядок моих дальнейших действий.
Я не исчезла, не умерла, не спряталась, не убежала, я просто ушла. Я могу не отключать телефон, не менять места нахождения и фамилии, все как раньше, но меня больше нет. У тебя меня больше нет. У вас меня больше нет!
А то, что я сижу в поезде и пишу это письмо, так это я уезжаю от самой себя. Уйти от тебя я могу… смогла. А от себя пока нет. Я буду знать, что ты ходишь где-то рядом. Буду ходить мимо твоего дома, прячась, смотреть в твои окна, посещать "Наши" памятные места, мучить себя, рвать на части душу. Но я не вернусь, ни за что не вернусь. Потому что я никогда не обижаюсь, а если обижаюсь, то раз и навсегда. Умерла - значит умерла!
А там далеко, мне будет не до тебя, не до вас первое время. У меня будет много насущных проблем и поводов для переживаний, мне будет некогда предваться воспоминаниям. А когда появиться время, утихнет боль, да и нечему и некому будет напомнить о тебе. Я не взяла с собой ничего напоминающего о прошлом, ничего. Для самой себя не взяла. Остался только номер телефона переименованный из "Любимый" в "Прошлое", да вот этот листочек с "Нашей жизнью", написанный не тебе, а для меня, как советуют псилоги, на одном дыхании, не задумываясь.
Прощай! Будь счастлив!

За окном мелькнули последние окрестности Москвы. На табло телефона загорелось: "Прошлое". Нажала отказ и отключила телефон. Взяла листочек со стола, резкими движениями рук разорвала на маленькие кусочки и отпустила за окно.

"И так советуют психологи... Теперь остался только номер..."

 Отправлено: 14.11.09 01:33. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: КАк мало надо для счастья.
Рейтинг: PG
Жанр: Зарисовка.
Статус: Окончен.
От автора:
Посвящено: Оле (михеэлла), Лесе (Олеся), Кате (Rillika), Дине (golfstream), Насте (Хлоичка), Ане (little_stone)

ОДНО ПИСЬМО

Как мало все же человеку надо!
Одно письмо. Всего-то лишь одно.
И нет уже дождя над мокрым садом,
И за окошком больше не темно...

Зажглись рябин веселые костры,
И все вокруг вишнево-золотое...
И больше нет ни нервов, ни хандры,
А есть лишь сердце радостно-хмельное!

(с) Эдуард Асадов

Что такое День рождения? Довольно скучный и грустный праздник. В детстве наверно, интересный. Почему? Да потому что от дня рождения как и от любого праздника, что-то ждем, чего-то особенного, яркого, приятного лично для себя. У ребенка получается это дождаться. Его потребности не велики: кукла и книжка в подарок, мама рядом, звонок от папы, открытка от бабушки, много сладкого и родственники, чтоб можно было беситься с двоюродными братьями и сестрами целый день. Вот и все желания, и каждый праздник удается. А потом мы вырастаем и потребности, желания и ожидания растут вместе с нами. Не знаю в какой момент, в каком возрасте случился этот перелом, взросление, но все стало как сейчас.
И что сейчас? Лучший праздник тот, которого не ждешь. Когда я приехала в деревню своего детства и мой приезд совпал с приездом подруг детства из Мурманска и мы просто ушли на весь день в поле, как в детстве, только уже по взрослому с вином и шашлыками. Ушли и говорили весь день, загорали, смеялись и рассказывали о том, что было с нами за эти несколько лет, что не удавалось встретиться всей нашей бандой, впятером. Вот и все, и обычный день отпуска за две недели до дня рождения стал настоящим праздником.
А тут день рождения, до которого считаешь все дни… но считаешь только для того, чтобы пришел и закончился уже побыстрее и настал самый замечательный день в году – «следующий за днем рождения». А почему замечательный? Да потому что от него самое большое количество дней до следующего дня рождения.
Что такое сказка? Понятие сказки это тоже разное в разном возрасте. Иногда это не чудеса, а просто радость, неожиданная пусть даже и кратковременная радость. Яркая-яркая эмоция от простых действий, но настолько значимых и приятных.
Я даже никогда раньше не подумала бы, что виртуальный мир, может быть настолько близким сердцу. И что люди из той виртуальной жизни могут приносить столько же радости, как и рядом живущие.
Просто уходишь в него, каждый день приходя с работы, радуешься каждому значку горящему зеленым цветом и чем больше зеленого, тем теплее на душе. Топишь в паутине все свои проблемы, точнее отключаешься от них и порой думаешь, что все это ненастоящие. Но на той стороне монитора тоже люди и такие же живые со своими чувствами и желаниями, пусть далекие, пусть незнакомые лично, но такие родные.
И вот когда в очередное предверие дня рождения я погружаюсь в виртуальную жизнь, чтоб не вспоминать о грусти, когда в 0.00 часов с экрана монитора начинают сыпаться поздравления, когда заходя во все свои темки на нескольких форумах, я обнаруживаю маленькие послания и картинки, я перестаю грустить. От таких небольших знаков внимания, поздравления пусть даже и с нелюбимым праздником, становится так тепло на душе, словно близкие люди пришли ко мне в гости, все одновременно.
И просыпаясь утром самого дня рождения, в моем виртуальном мире обнаруживаю продолжение праздника, и тогда хочется уже плакать от того, что кто-то о тебе помнит, кто-то думает о тебе, так же, как ты о них, а еще от того, что все мы так далеко друг от друга. А потом вечером я, заряженная этим теплом, по-обычному отмечаю свой праздник, так как можно его отметить в будничный день, только с близкими… но тепло на душе совсем не так, как обычно. Тепло так, словно чего-то до безумия приятного подарили, чего я совсем не ждала в этот день.
И потом вечером... ночью я, может быть, впервые за столько лет после детства жалею, что этот день закончился. И ничего уже больше не жду. Но в чуде иногда бывает и неожиданное продолжение. Когда, с некоторым сожалением, встретив "день после дня рождения", я обнаруживаю в ящике письмо и четыре извещения. Захожу на почту перед работой и смеюсь над удивленными глазами почтальона, выуживающего один за другим конвертики из коробки, сама до сих пор не отойдя от внутренней дрожи. А потом иду на маршрутку перебирая в руках пять живых, осязаемых доказательств вашего существования. Не просто авки и ники, а буквы на белых листах бумаги, пять разных почерков на конвертах. И я уже не могу стереть улыбку с лица, и не сраз замечаю, влажность щек и вытирая их, не могу остановить новые соленые дорожки. Я даже не замечаю, как на автомате сажусь в маршрутку... И как улыбаюсь, как не совсем здоровая, наверно, по мнению окружающих. А я ничего не замечаю, просто тереблю в руках конверты, не решаясь даже распаковать. Потом не знаю с какого начать и снова заминка, решившись - распаковываю, по одному, доставая цветные картинки и просто вглядываясь в почерк.
И все это время я не могу стереть улыбку с лица, и проклинаю в душе, нашу разницу во времени и не представляю как я вытерплю три часа, чтобы хотя бы не в совсем раннее время послать смс. Радуюсь так словно получила весточку от близких родственников спустя много лет.Залетаю на работу и просто кричу о том, какие замечательные девчонки есть, как все далеко и так близко. Слышу в ответ: "Как мало человеку надо для счастья! Всего пять писем." и еще "Это точно заговор".
Нет. Не "Всего", а целых пять писем, говорящих о том, что мой виртуальный мир, это не просто отвлечение, это жизнь. А главное, что меня там любят и что там также можно дружить, как и в реальной жизни.
И я до сих пор под впечатлением от этого "Приятного заговора", от пяти открыток так и лежащих возле монитора и от одного письма со стихом, отображающем всю суть моего счастливого дня рождения.

Девочки, спасибо большое за праздник души и за то, что вы были тогда в моей жизни!

Я вас очень люблю!
Вы мне нужны!

 Отправлено: 19.11.09 21:07. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Игра: "Узнай с кем и о чем общается твоя подруга".
Рейтинг: PG-13
Жанр: Виньетка
Статус: Закончен.

Скрытый текст

От автора: После той зарисовке, что получилось, запланированный мной эпиграф вроде не в тему немного, поэтому под катом. Заместо эпиграфа. В чем отказала я тебе, скажи? Ты целовать просил — я целовала. Ты лгать просил,— как помнишь, и во лжи ни разу я тебе не отказала. Всегда была такая, как хотел: хотел — смеялась, а хотел — молчала... Но гибкости душевной есть предел, и есть конец у каждого начала. Меня одну во всех грехах виня, все обсудив и все обдумав трезво, желаешь ты, чтоб не было меня... Не беспокойся — я уже исчезла. (с) Вероника Тушнова.

Малыш, я тебя люблю…
Завтра встретиться не сможем, непредвиденные обстоятельства…
Буду скучать…

Тупо кручу мышку вверх вниз. Глаза уже не различают знаков, только черные точки на белом полотне.
Надо собрать мысли в кучу. Да, просто вернуть хоть одну, а в голове одна пустота. Ни одной эмоции... просто пусто. Самостоятельные мокрые дорожки по лицу и тяжесть во всех конечностях.
Как сложно осознавать, что, считая себя частью тебя, я всего-навсего «непредвиденное обстоятельство».
А ты был всем. Моим единственным желанием, моим дыханием, моим ожиданием… Всем был. Был? Да, теперь точно был. Как сложно это произнести, еще сложнее осознать, что «был».
Только зачем? Зачем ты так со мной? Почему начал врать и не сказал сразу? Жалко меня или неудобно быть неблагодарным, слишком много времени на тебя потратила и теперь считаешь себя чем-то мне обязанным. Лучше один раз резко и пусть больно отрезать, чем долгое время пилить ложью.
Ради чего? Ради любви… А она была любовь? Думала, что была. Оправдывала: «Да, любишь, но не умеешь говорить этого». Верила. Не умеешь, не надо, я ведь знаю, что любишь. Я верила. Теперь думаю, что своей выдумке верила. Человеку необходимо, чтоб его кто-то любил. Мне хотелось, чтоб любил, и я придумала, решила для себя. Жила этой придумкой, своей верой.
Я посвятила себя тебе. Отдала в полную власть. Забыла про всех подруг. Забила на подруг, на родственников. Ты был всем. Все направленно на твои желания сказанные и даже не произнесенные. Знала, чувствовала, исполняла то, что ты только собирался озвучить.

На автомате, заученным движение зашла в папку, выбрала плейлист. И тишину разорвал его голос. Движение пальцем по плюсу в плеере. Громче... громче… Басы уже долбят по стенам. Жму сильнее, пока на экране не высвечивается сто процентов громкости.
А я хочу перекрыть, чтоб лучше разрывало мои перепонки, чем душу…
Изолировал меня от всего, что было до тебя. У меня был только ты. Только твои слова, твои песни, твоя музыка, твой запах, твое дыхание, твое тело. Все… Весь мой скудный мир, заполняющий все мое сердце, все мои мысли, всю мою душу. А больше ничего и не надо было, но разве маленькая нить связи с внешним миром. Этот голубой экран, да все те дорогие незнакомые, кого я расстроила своим исчезновением из их виртуальной жизни после твоего появления в моей реальной. Но даже и это бесило тебя. То единственное, ради чего я не отказалась. Не смогла. А ты кричал, что это болезнь.
Да еще она, единственная близкая. Я и от нее почти отказалась ради тебя. Сохранив общение только в сети. Кроме нескольких редких встреч у нас дома, когда неожиданно как ураган врывалась ко мне… «ко мне»… когда меня дома нет. Ну и ты видимо, вежливо предлагал ей остаться, подождать.

Ну что, до встречи завтра…
Я уже весь в предвкушении…
Приятных снов моей самой любимой девочке…
С трудом оторвав руку от колесика мышки, закурила, вдыхая весь яд, чтоб заглушить боль, заполнить пустоту. Физически почувствовала весь путь прохождения табака в легкие. Еще щелчок зажигалки и вторая сигарета, вторая порция отравы.
Ты не любишь, когда я курю, ненавидишь просто. А я и не курила для тебя, для твоего спокойствия. А теперь мне все равно. Впрочем, и тебе, думаю тоже… давно уже все равно.

Просто потому что люблю. Ты знаешь.
Люблю… люблю… люблю…
Говорил, что не можешь произносить слова любви. А когда любят, забывают о том, что не умеют это говорить. Сложно сказать: «Я тебя люблю!», только когда ты врешь, лукавишь. А в остальных случаях просто. И не надо просить и вымаливать три простых слова. Они сами вырываются в каждом предложении, когда ты их хочешь сказать. И я кричала... кричала в пустоту или говорила, просто чтобы знал, не требуя ответа, но так желая его услышать. А ты говорил, не умеешь. Теперь я вижу. Умеешь… говоришь… и нравится это делать. Проблема была в том: "Кому".

Моей единственной девочке...
Твой Сережа…
Да. Действительно ее. Да и был ли моим. Со мной таким не когда не был... Значит не был моим. А я? А я... я приобрела опыт. Опыт о том как не надо жить. Как не надо относится к людям, чтоб не обжечься.
Тыльной стороной ладоней размазала всю сырость по лицу. Стерла следы.
Хватит. Пора вспомнить, что когда-то я была сильной. А если не была стать ей.
Неистово давлю на кнопки, удаляя все контакты и профили, свои, ее, его.

Единственное мое неподчинение... моя болезнь. Теперь я и от нее вылечилась раз и навсегда всего за один час игры-шутки, в правдивость которой даже не верила: "Узнай с кем и о чем общается твоя подруга".
Вот и последняя твоя прихоть исполнена... непроизвольно, но исполнена.
Я вылечилась. Теперь я НЕНАВИЖУ интернет.
Нажала подтверждение в форматировании жесткого диска.
Пальцы бегло набрали СМС: Не приезжай, не пиши, не звони... Меня больше нет. Будь счастлив!
Отправить.
Удалить контактный номер телефона.

 Отправлено: 02.12.09 00:48. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Родильный дом.
Рейтинг: PG
Жанр: Зарисовка.
Статус: Окончен.

Песня, вдохновившая на зарисовку.

Есть дома многозтажные,
Hа листе - дома бумажные,
Есть дома, в которых люди
Проживают много лет.
И хотите, не хотите ли,
Есть казармы, вытрезвители,
Есть аптеки, есть театры,
Где показывают балет.

Hо есть такие дома волшебные,
Особо важные для людей,
Где побывали мы все, наверное,
Там получают отцы детей
Там на всю жизнь называют - Верой,
Или Мариной, или Петром,
И, потому, в жизни самый первый,
И самый главный - Родильный дом.

Есть избушки деревянные,
Hебоскребы есть стеклянные,
Есть дворцы, в которых пусто
И отели, где уют,
Бани есть и министерства,
Институт, где лечат сердце,
Помещенье для капусты,
Hо детей там не дают."

(с) Олег Митяев


В этом доме не просто получают отцы детей. Там меняется мировозрение женщины и все делиться на "до" и "после". Своего рода зримая, осязаемая черта между прошлым и будущим. Дом в котором с криком, с болью уходит твое прошлое и в один момент, в момент первого вскрика маленького комочка, к тебе приходит будущее... приходит зависимость, зависимость на всю жизнь... любовь, может быть самая первая, настоящая. И что-то такое, еще не понятное, еще неосознанное, но то чего у тебя не было до сих пор. То, от чего ты, придя домой, видишь кучу пыли, которой раньше не замечала. Видишь, что вода в кране почему-то грязная, как никогда. Ты замечаешь, что в квартиру невыносимо тянет табачным дымом из вентиляционной трубы. Изолируешь из комнаты любимого кота, который раньше ел с тобой из одной тарелки. Беспощадно выкидываешь из комнаты все предметы, без которых до этого не представляла себе день: ноутбук, телевизор. Скидываешь в пакет, все дорогие сердцу безделушки, а теперь, ставшие совсем не важными: фотографии в рамках, сувениры подаренные мужем и друзьями, камушки привезенные с моря, и все только потому, что они стоят на полке над кроваткой. Потом паникуешь, что и сама полка может упасть на кроватку и снимаешь ее, запихивая со всем содержимым в кладовку. Возмущаешься, что компьютерная игрушка у мужа звучит невыносимо громко. Вспоминаешь, как смеялась над подругой, когда та носилась через дорогу с коляской, а сейчас почему-то и твой говорящий светофор у дома стал отсчитывать совсем мало секунд для перехода или секунды стали короче, но теперь через дорогу никак по другому, как бегом переходить не получается. Ты просто разучиваешься спать и задремав на несколько минут во сне инстинктивно ощупываешь кровать, проверяя на месте ли твоя малышка.Удивляешься, как ты раньше секунды не могла прожить без интернета, и думала, что это не излечимо, а тут появляешься только раз и то для того, чтобы поставить везде статус: "Какое счастье быть мамой!"
В твоем обиходе появляется одно слово, одно местоимение, выражающее весь смысл твоей нынешней жизни и то ради чего стоит жить дальше. Нет тебя, ты осталась там, в приемном покое родильного дома. А из роддома выписались "Мы". Одно целое, заполневшее твою жизнь. И теперь есть только "Мы" В каждом твоем слове в каждом предложении. Мы поспали... Мы покушали... Мы агукнули... Мы... мы...

 Отправлено: 10.01.10 22:32. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Все просто?
Рейтинг: PG
Жанр: Зарисовка.
Статус: Окончен.
От автора: Просто мысли вслух, написано в поезде, под действием момента.

Как тяжело принять решение, сорваться с места, отделить себя от тех к кому сильно привязан, кого любишь, избавиться на время от зависимости. Сложно... очень сложно.
Но только стоит сделать это... И все. Все становится просто, даже в тот момент, когда я только ступаю с платформы на ступеньку вагона. Как сказал один француз: "Железнодорожный билет возбуждает гораздо больше надежд, чем лотерейный". Сжимая в руках рыжий кусочек бумаги, я уже в ожидании чего-то нового, не так плачу о том, от чего оторвалась.
Потом болею неделю, тоскую и совсем не рада тому новому, и эмоции от новых встреч не такие, какие должны быть. Я еще беспрестанно смотрю на монитор телефона, думая, что пропустила оповещение об СМС. Потом, не выдерживая, пишу сама и снова то и дело давлю на кнопки в ожидании ответа.
А потом с каждым днем новые эмоции, встречи, впечатления захватывают. СМС приходят все реже. И в один момент, когда садится батарея у телефона, я закидываю его, чтобы не нервировать себя от его молчания и посвятить себя только тому, что есть сейчас.
И вот тогда все становится просто и все возможно. Возможно и легко... очень легко.
Легко рвать, легко совершать безрассудные поступки, легко стремиться к новому и легко пережить расставание со старым.
А еще появляется возможность трезво оценить все, что есть, что было и что может быть. А главное совершенно определенно понять, чего я на самом деле хочу. Гораздо проще это понять, когда меня ничего не держит и ничего не связывает.
И вот тогда, оценив все, поняв, что хочу, определившись с желанием, я могу себе позволить превратить его в цель. Потому что именно сейчас я свободна. И эта цель очень быстро будет достигнута, какой бы нереальной и фантастической она бы не была. В тот момент, я могу все, что захочу. Могу на станции, где поезд стоит сорок минут, выйти и прогуляться по городу. Могу даже, если захочу, выйти на станции раньше на сутки и пересесть в другой поезд. Тогда все легко и просто.

И только в один момент, всего два предложения из детских уст, пробуждают в глубине сознания то, что я так тщательно туда прятала, то, что казалось бы легко забыть. Всего два предложения, сказанные четырехлетним ребенком: "Я уже совсем скучаю по папе, а по кому ты скучаешь? Каждый человек должен по кому-то скучать."
Я включаю телефон, гляжу на по-прежнему молчаливый монитор, задумываюсь над вопросом.
А потом захожу в память сообщений и перелистываю странички, снова прокручиваю строчки, от которых так и веет теплом. И на сердце, и на душе становится так хорошо. Просто от слов, написанных не сейчас, а когда-то, может даже очень давно. Но эти строки ведь никуда не делись, сотрутся в телефоне, но всегда будут в памяти. У любви не бывает прошедшего времени. Все люди с которыми когда-нибудь нас пересекала жизнь, с которыми нам повезло параллельно пройти несколько или много шагов, с кем есть общие воспоминания, кто стал дорогим человеком. Каждый остается в нашей памяти, пока мы живы. И оторвать их от себя не то что непросто, а невозможно.
И тогда все обиды от ненаписанных мне сообщений и писем, от несказанных слов, кажутся настолько глупыми. Главное, чтобы у дорогих мне людей все было хорошо, главное, что они где-то есть, что здоровы и счастливы. И только это важно. Ведь когда близкому человеку хорошо, то и мне хорошо. А все остальное? Все остальное - пустяки.
Каждый человек должен по кому-то скучать. Если есть по кому скучать, значит есть близкие люди, значит человек не одинок.



Автор: Alexa Kelly
Название: Транзитная жизнь.
Рейтинг: PG
Жанр: Зарисовка.
Статус: Окончен.

Пальцы провели по шершавой структуре бумаги так, словно это была ее кожа, а каждая округлая буква маленькая ямка на ее ладонях, на лице. Развернул листок и взгляд выцепил пару предложений, которые и без того всегда кричали в душе каждый раз, когда вспоминал ее и это письмо.
«Ты счастлив без меня… Не могу, мне больно видеть тебя счастливым».
Закинул исписанный лист на ворох фотографий, раскиданных по всему полу. Откинулся на холодные простыни… навсегда холодные простыни. Поднял взгляд на потолок… на серый, то ли от пыли, то ли от старости, потолок. А какой еще может быть потолок в доме, где можно сказать, не было женщины, где сам житель появляется от силы несколько дней в месяц.
Всю жизнь в пути, тут не до потолков, когда вокруг такая романтика, да и она же, как средство к существованию.
А чем не романтична жизнь певца? Новые города, новые люди, бесконечные дороги.
Да, в восемнадцать лет романтика как раз в уборке винограда на Украине… или во вступлении в летний студенческий трудотряд и скитание по нашей необъятной стране проводником на поездах… или сплавы по рекам с палатками и гитарами, причем, чем больше трудностей, тем веселее, самое замечательное в апреле месяце по Уральским рекам, когда рядом с катамаранами плывут, не растаявшие еще до конца льдинки, вечером перебираешь замороженными пальцами струны гитары, а ночью спишь вдвоем с кем-то в одном спальнике.
Чуть постарше свои увлечения превращаешь в профессию, и опять та же самая романтика с дорогами, снегом, ливнями и солнцем, с гитарой и новыми песнями
И только когда жизнь перешагивает серединный рубеж, только тогда понимаешь, что возможно романтика совсем в другом или просто романтики хочется совсем другой. Просыпаться рядом с любимой женщиной, варить ей кофе по утрам. Сидеть по вечерам на диване, ощущая тяжесть ее головы на своем плече, вдыхать запах ее волос, смотреть вместе телевизор и рассказывать о прожитом дне или просто молчать. Совместно ездить за город или просто ходить в театр. Смотреть, как загораются ее глаза, лишь только стоит взять гитару. Да и, в конце концов, просто наслаждаться детским смехом и шумом, наполняющем квартиру.
Только сейчас глядя в серый потолок, думаешь, что все-все, что было со мной, все это не то. А то единственное, неприметное простое счастье не дошло до адресата или было совсем рядом, но не удержал, упустил или просто не замечал.
Сейчас почему-то резко стало единственным ярким и настоящим воспоминанием за всю суматошную «счастливую» жизнь, та коротенькая жизнь вдвоем. Один маленький, укромный райский островок, среди бурного моря.

А потом ты нашла свое счастье, тихое, спокойное, которое всегда рядом. А я отпустил, не сразу, но отпустил. Решил, что смогу, что проживу, что любовь это не главное. Даже не так, просто не стал настаивать, решил не быть настойчивым и деспотичным. Я просто, как в самый обычный трудовой день уехал на очередные гастроли, в очередной город, ничего не отменил, не нарушил. Встал в тоже время, закинул стандартный дорожный набор в сумку, поцеловал тебя в щеку, оглянулся на окно, даже уловил привычное движение твоей руки и уехал в Ростов. И все было предельно спокойно и без эмоций и криков. Да и не могло быть эмоций, их наверно уже не осталось после всех тех нескольких недель непонимания, взрывов при каждом удобном случае, дома, на улице, по телефону. Не осталось сил на яркое прощание и живого не исколотого, не изрезанного места в душе. Только на обычное прощание с единственным дополнением в виде взаимного: «Желаю счастья».
А потом я вернулся, а тебя нет. Вокруг все так же пусто, как и до тебя, словно тебя и не было. А внутри кровоточащая рана и такая пустота, словно до тебя ничего не было и, потеряв тебя, я потерял все, что у меня было.
Дальше я жил в ожидании звонка, любого звонка: дверного, телефонного. Знал, что ты счастлива, но все равно с упорством мечтал о звонке, уже не ждал, но надеялся, мечтал…
Ты не позвонила… Ты написала письмо, непонятное письмо, такое, словно ты очень и очень несчастна по моей вине и словно нет с тобой рядом любимого человека. И упрекнула меня в излишней радостности.
«Ты счастлив без меня… Не могу, мне больно видеть тебя счастливым».
«А в чем мое счастье?- разорвал тишину квартиры, глядя на письмо, словно передо мной она сама, а не листок бумаги, - В чем? Вот в этом?»
Схватил ворох фотографий и кинул их вверх, карточки, стукнувшись об потолок, равномерно упали на пол, обнажая чужие вокзалы, чужие концертные залы, чужие города и во всех этих декорациях, вечно улыбающиеся лицо.
Хоть кто-нибудь из тех, что по другую сторону объектива, говорящие стандартное: «Улыбнитесь», хоть кто-нибудь пробовал узнать, что там за этой улыбкой, за этим счастливым-счастливым лицом.
Ладно, они, но ты… Ты же, как никто знаешь меня настоящего, знаешь то, что внутри… точнее знала. Или все это была иллюзия, и не было той родной станции в пучине мелькающих городов, поездов, самолетов, гостиниц, а главное чужих домов и женщин. Столько людей и мест, что под фотографиями, разбросанными сейчас по полу не видно ни кусочка паласа.
Это и есть моя «счастливая жизнь». Транзитная жизнь, в которой нет даже дома. Потому что дом это не просто диван и потолок, дом это не помещение. Дом – это то место, где близкий человек, где меня ждут и любят, где радуются моему возвращению.
Со злостью схватил открытки, флайера с улыбающимся лицом, билеты.
Саратов, Рязань, Брянск, Самара, Оренбург… И везде транзитом. Да и по жизни транзитом.
Вытянул руки в окно и разжал пальцы, несколько секунд наблюдая, как карточки осели, а легкие листочки поплыли на ветру… Опустился за очередной партией, когда к шуршанию бумаги резко добавился звук дверного звонка…

 Отправлено: 15.03.11 03:58. Заголовок: Автор: Alexa Kelly Н..

Автор: Alexa Kelly
Название: Мечтать не вредно?

Что происходит после того, как сбываются мечты? Как-то никогда об этом не задумываемся, когда мечтаем! Может, просто не верим в то, что наши мечты когда-нибудь сбудутся?!

Ведь, что такое мечта?
Что-то воздушное, неосязаемое, невозможное, непредсказуемое и непонятное. Как сон. Вроде сказки. Много их услышал от других… все разные, все без исключения красивые и счастливые. Но своего представления сложить объективно, все равно не можешь. Потому, что эта сказка – вымысел!
Или, например – космос? Вот уж точно мечта, что-то неизведанное, далекое и нереальное. Он существует на самом деле, он точно есть, но лишь единицам удается увидеть его своими глазами. Зато помечтать можно, представить во всех подробностях: цвет, запах, вкус, концентрацию, температуру. Не факт, что там все будет именно так. А главное, навряд ли вообще туда когда-нибудь попадешь.
Просто мечтаешь и счастлива этой мечтой: сказкой… космосом – красивыми, но реально далекими.

И когда однажды появляется малюсенькая вероятность исполнения мечты, первое, что посещает – страх! В тот момент сама не знаешь, чего боишься. Кажется какого-то несоответствие представляемого с настоящим и ожидаемого с полученным. И только потом понимаешь, перед чем именно был этот страх. Потому что невозможно ожидать чего-то от того, с чем не знаком.
Глупо задаваться вопросом: «Оправдала ли сказка ожидание?» Да, и не думаешь об этом в тот момент. Просто смотришь на все широко раскрытыми глазами и боишься даже моргнуть. Вдруг закроешь на секунду глаза, откроешь, а ничего нет! Боишься и не можешь заснуть, потому что тебя не покидает чувство, что ты и так спишь. А нельзя же заснуть во сне? Бессознательно и непроизвольно тянешь руки, не доверяя своим глазам, чтоб потрогать, ощутить кожей и… может тогда – поверить. И все происходящее еще менее реальнее, чем мечта об этом, сны и фантазии. Все туманно и невероятно!

И когда ты просыпаешься после этого странного, счастливого сна, когда покидаешь сказку… Именно в тот момент ты и понимаешь, что именно означал этот страх, чего ты боялась. Не неисполненных ожиданий. Нет! Сказка на то и сказка, чтобы быть непредсказуемой... Страх того, что она закончится и не будет другой сказки.
Оказывается самое трудное в мечте, это совсем не вероятность ее исполнения, а то - что «После». Мечта – это, вроде, маленькая жизнь, а исполнившаяся мечта – маленькая смерть! Что бы снова жить, надо опять о чем-то мечтать. А с каждым разом мечтать страшнее, потому что уже знаешь, к чему приводят мечты и каково оно, после того, когда они туда приведут!

Скрытый текст

Написано 08.08.2010г

Конкурсная работа

Нелетная погода

Hа нервах, как на струнах, играет дождь косматый,
Нависла непогода, словно тень.
И плачут самолёты, как будто виноваты,
Что никуда не могут улететь.

Ни на земле, ни в небе не слышны моторов звуки,
Туман над полосой плывёт куда-то…
А может быть, и в нашей затянувшейся разлуке
Hелётная погода виновата?

Д. Усманов

- И зачем нас только сюда пригнали? Улучшениями совсем и не пахнет.
- Не ворчи как старушка, - весело прощебетала в ответ Верка, но от ее веселья мое настроение не улучшилось:
- Ты прекрасно знаешь, что я не ворчу, а так и есть. Сидели бы дальше в гостинице. И кто у них такой умный, что увидел луч света в этом мокром черном небе.
- И все-таки ты брюзга! – посмеялась Вера, оторвавшись от своего «капитана».
- Будешь тут брюзгой. Вам-то, конечно, все равно: от перемены места – действия не изменяются. Какая разница, где целоваться: тут или в гостинице. А мне сиди всю ночь. И не сон, и не бодрствование.
Не успела даже заметить, как Верка припорхнула ко мне, повисла у меня на плечах, чмокнула в щеку:
- Ник, а ты бы не завидовала, а пошла и пообщалась с кем-нибудь. Посмотри, сколько офицеров вокруг, и все как на подбор - красавцы. Да хоть штурману нашему компанию составь. Вон он как многозначительно смотрит в твою сторону и продолжает пить кофе в одиночестве.
Опять она со своим сватовством. Заботой о сестре. Ну как после такого не улыбнуться?
Скинула с плеч ее руки:
- Все! Иди к своему любимому, пока он совсем не заскучал без твоих поцелуев.
Их парочка вызывала во мне умиление. Может, потому, что Верка - моя сестра. А может, потому, что я видела зарождение и созревание их любви. Всегда такие серьезные не по годам, а как стали вместе, ну что есть – дети. Интересно, все влюбленные такие?
Перевела взгляд на табло часов. Два часа. Всего два часа.
«Брр. Все-таки надо попить кофе!»
Глубоким вздохом втянула в себя запах кофе. Подошла к окну. Знакомая и незнакомая картина за окном. Все-таки есть в этом что-то противоестественное, когда на такой большой площади находится обычное количество самолетов, но ни один из них не движется, не слышно звуков моторов, не горят яркие дорожки. Такой огромный механизм, и не работает. Наверно, именно так и выглядит конец света. А если еще посмотреть на другую сторону этого зала, то можно в этом убедиться.
В подтверждение своим мыслей, пересекла зал и подошла к противоположному стеклу. Раздвинула жалюзи немного и просто обалдела. Я даже и не представляла, что настолько похоже на конец света. Там, где обычно тихо, особенно в такое время суток, сейчас как в муравейнике: шумно и тесно, с одним отличием: никто не снует туда-сюда. Наверно, место потерять бояться или просто устали ожидать. Интересно, сколько же там собрано народу?
Дети, в основном примостившиеся на чемоданах, мирно спят. Удивительно, в каких только причудливых позах могут спать дети. Семейные пары, дежурящие по очереди. И одинокие пассажиры дремлют в обнимку с сумками, через каждые две минуты поднимая голову и прислушиваясь к объявлениям. А молодежи все нипочем. Вон той группе нелетная погода - это точно лишнее приключение и повод выпить. Правда, какая разница, где пить? На море, в самолете или в аэропорту? Отдых начинается с момента выхода из дома с чемоданами, а не после приземления на море.
О, военный: молодой, высокий, статный! Как же я завидую его спутнице. Прямо как в той сказке, которую рассказывала Юркина мама. Семейная история о том, как они познакомились с Юркиным отцом. И ведь какая ирония судьбы: сейчас тоже лето, нелетная погода и даже тот же Калининград. Может, именно на тех же сиденьях, где сейчас этот военный с девушкой, Юркины родители и познакомились.
Как же это романтично, быть знакомыми меньше пару суток и сделать девушке предложение. Прямо как в сказке! Ну, если человек понял сразу, что вот она - его принцесса, - чего же ждать? Такому, как Владимир Иванович, я бы, наверно, тоже отказать не смогла. А Юрка их дураками называл. Сам дурак! И почему он не такой романтичный, как его отец?
Какой же он сейчас стал, Юрка? Наверно, один в один как его отец. Он так был на него похож в детстве. И наверняка тоже офицер… летчик. Больше, чем уверена. Кто еще может получиться из детей офицеров, выросших в военном, лётном городке. Даже мы с Веркой не смогли жить без самолетов. А Юрка - мужчина, ему самая стать. Да и мечты детства - их же далеко не заткнешь, все равно вылезут.
Хотя… хотя, не всегда мы исполняем свои мечты. Мы же не живем в Калининграде? Хоть этот город фигурировал чуть ли не во всех мечтах о будущем. Почему именно Калининград? Теперь уже и не вспомнить, с чего это началось. То, что тут родители его познакомились, для Юрки явно был не показатель. А из рассказов Юркиной мамы, город вырисовывался прям таки сказочным. Она тут провела студенческую пору, встретила первую любовь и первое разочарование, конечно. Да и столько тут всего, чего не было в нашем малюсеньком городке: театры, цирк и (главное для нас, детей) зоопарк, а еще много воды и практически море. Но с наибольшим умилением она почему-то вспоминала каштаны, каштановые аллеи, которые просто шикарны в цвету. Каждый раз, когда она это рассказывала, у нее были какие-то восторженные и одновременно грустные глаза. Было что-то манящее в этих её каштанах, что сразу хотелось посмотреть этот «каштановый город». А потом как-то так решили, что вырастем и поедем жить в Калининград. Я, может, из-за сказки. А Юрка? Тот совсем не романтик, и глаз восторженных своей матери не видел. Тот просто за мной решил туда поехать. Как же это он будет жить где-то в другом месте, когда я буду жить в Калининграде.
Смешно…
Смешно? Смешно вот так иногда вспомнить спустя десяток лет детские счастливые планы и сопоставить с суровой сбывшейся действительностью. Конечно, не такая уж эта действительность и суровая, все в ней неплохо, только совсем не то, о чем мечтали в юности. Ни меня… ни Юрки… ни Калининграда… Все это существует. И даже, наверно, неплохо существует,… но отдельно друг от друга. Да! На самом деле это не смешно, а грустно.

За окном громыхнуло так, что все оглянулись, и на секунду наступила тишина в этом многотысячном людском муравейнике. Можно было услышать, как муха пролетела, если бы она, конечно, была настолько дурной, что решила бы полетать в такую погоду. Нет, мухи гораздо умнее нашего начальства, которое думает, что люди в такую погоду летают, и не дает поспать летным составам.
Брр. Не буду думать о плохом и лишний раз себя злить, подумаю о хорошем.
В поисках свободного кресла или места на маленьких диванчиках в поле зрения попала довольная физиономия штурмана, который усиленно начал мне подмигивать, как только заметил, что мои глаза остановились на нем.
Время почти три, и чего он такой довольный? Ладно наши голубки, тем лишние часы для поцелуев, а он один как перст, чему радуется? Мне бы его бодрость.
Нарисовала ответную улыбку, благо, профессия стюардессы выучила, как доброжелательно улыбаться всем и без повода. Но от общества штурмана вежливо отказалась жестом. Приземлилась в свободное кресло, откинулась и закрыла глаза, чтоб больше ни с кем случайно не встречаться взглядом. Секунду усомнилась, а потом скинула с ног туфли.
Блаженство! Во всяком случае, максимально возможное в такой обстановке. А если бы мы тут жили с Юркой, сидела бы я сейчас не тут, а дома в теплой кровати.
Сквозь полусон почувствовала, как лицо непроизвольно расплывается в блаженной улыбке, как у того штурмана, только от мыслей о совместном доме, который мог бы быть у нас тут, об уютной кровати.
Да не было бы ничего! Во всяком случае - совместного. И все те мечты, разговоры были наивные, детские и без перспектив на взрослую, серьезную, семейную жизнь. Увы, не тянуло его раньше на семейную жизнь со мной. Не понятно только, зачем ехать за мной собирался, чтобы продолжать дружить? Что было в тех планах, теперь и не узнать, но явно не женитьба на мне. Иначе, все бы уже проявилось, еще тогда, в тот последний общий Новый год.

Новый год… Тот первый и последний праздник свободы. Когда нас отпустили не до двух, а на всю ночь. Родители дали нам наобщаться друг с другом вдоволь, они-то понимали, что раскидает нас судьба в разные стороны. А мы этого еще не осознали и теряли драгоценные минуты, часы. Как обычно дурачились, боролись, валяли друг друга в снегу. Хотя проскальзывало что-то непривычное, недетское в его глазах, а может быть, и не было ничего, просто в моем воображении родилось, когда я сто раз перебирала тот день в голове. Но один показатель взросления точно был. Юрка, тот Юрка, которого я лично в двенадцать лет подговорила попробовать покурить, с которым мы учились пускать дым колечками, и с которым у нас было любимое таинство: прятаться от всех и курить одну на двоих сигарету, этот самый Юрка отнял у меня сигарету со словами: «Побаловалась, и хватит. Больше не кури! Ты девушка, тебе еще детей рожать». Какое же у него было в тот момент лицо, никогда не забуду. Строгое, серьезное, мужское. Тогда, конечно, оно таким было всего момент, но этот момент, те слова перевернули что-то в моей голове. Надо же, он заметил, что я - девушка, а не просто товарищ по играм, Колька, как он иногда любил меня величать, когда хотел позлить, потому что меня раздражало это прозвище.
А потом все было как в тумане, как будто внутри меня детали заменили, или они всегда были, просто их только сейчас запустили. Но в любом случае, я пока не знала, как этот механизм работает и что с ним делать. Действовали как обычно, говорили как всегда, а отношение к этому было другое. Мне моментами стало неловко молчать. В воздухе возникло какое-то напряжение. Губы что-то все время говорили, а глаза изучали его лицо, словно первый раз видели. Какие, оказывается, красивые у него глаза, всегда думала, что они голубые, а сейчас под цвет футболки – зеленые. А нос точно такой же, как мой: картошкой, - не зря нас иногда братом с сестрой называли. А губы… какие губы! Полные, всегда алые…
Еще не расцвело, а мне захотелось убежать домой. Мы ждали этого дня два месяца, мечтали, готовились, представляли, как будем встречать новый год одни, без контроля. А тут я не могла дождаться, когда он закончится. Друзья не пустили, Юрка тоже. Да и Верка, в первую очередь, возмутилась: возвращаться домой-то надо вместе, а у нее тут парень. Все разбрелись по парам, Юрка всегда был со мной по умолчанию. А я не могла сейчас лечь спать. Сколько раз мы с Юркой в детстве по целым дням валялись у речки одни, пробирались друг к другу в лагере ночью. А тут мне стало неудобно лечь спать с ним. Сама не понимала, почему, но не могла, не хотела, стеснялась. Никогда в жизни его не стеснялась, а тут застеснялась.
Пошла убирать со стола, пить чай… но только не спать. А он пришел за мной, сидел рядом и молчал. Начала мыть посуду, он молча взялся ее вытирать. Мне почему-то не хватало воздуха, хотя форточка была открыта и на улице не май месяц. Юрке, видимо, тоже, судя по густому дыханию мне в затылок. Когда капельки его дыхания касались моей шеи или уха, то меня словно неожиданно окатывало водой. Посуда все не кончалось, а напряжение в воздухе росло. Ощущала себя в высоковольтной будке или на минном поле. Страшно было сделать миллиметр лишнего движения. Дотронься он до меня, даже до волоска, и, мне казалось, я разорвусь. Я хотела, чтобы он дотронулся, и боялась этого. А он молчал, Юрка, мой вечно разговорчивый Юрка только обжигал мне шею своим дыханием, и молчал. Мысленно кричала: «Ну скажи хоть что-нибудь. У тебя же столько историй про нас. Расскажи любимую, как я зимой прилипла языком к качели, или как порвала связки, когда мы решили стать летчиками и проходили физическую подготовку, нами же и разработанную, - прыгали с высоты на кучу из осенних листьев». Чисто механически, не глядя, делала круговое движение по тарелке и передавала ее ему. Мы даже не касались друг друга, но в ту секунду меня словно ударяло током. «Нет, лучше ничего не говори… только ничего не говори». Я сама не могла понять, нравятся ли мне эти новые ощущения, или я их боюсь. То сетовала, что посуда все никак не кончается, то панически боялась того момента, когда она закончится. Все труднее становилось дышать. А еще я безумно хотела его поцеловать, впервые в жизни. И меня пугало это желание. Ну как можно хотеть поцеловать друга? И что будет, если я его поцелую? Смотрела на тарелку и представляла его губы, которые всего в нескольких сантиметрах от меня. Чувствует ли он сейчас то же, что и я? Столько вопросов и новых ощущений на детскую голову. Жар, нехватка воздуха. И борьба желания и страха. Желания прильнуть к нему губами и телом, и страха потерять его.

«Рейс двенадцать сорок три Калининград-Новосибирск отменен, в связи с...» - как обухом стукнуло по голове.
Что б тебя! Прервала на самом интересном месте. Можно подумать, остались тут люди, которые до сих пор не поняли, что летать невозможно. Если только начальник аэропорта, который нас сюда позвал, думая, что мы улетим.
Потянула затекшие ноги. Не хотелось даже открывать глаза, чтоб не обрывать тот сон детства. Почему-то было зябко, словно мороз по коже из новогодней ночи проецировался на эту июльскую ночь.
Ну почему я его тогда не поцеловала? Боялась потерять? Так все равно же терять, хоть так, хоть так. Город расформировали. Военных разослали по разным гарнизонам или на пенсию. Пенсионное удостоверение, жилищный сертификат, и езжай куда душе угодно. Знала же, что разъедемся и, возможно, больше не увидимся. Так и вышло. Так что, терять было нечего. А я потеряла! Потеряла шанс. Побоялась, или ждала, чтобы он первый сделал шаг. Хотя не думаю, что в тот момент была способна анализировать и ждать чего-то.

Домыла посуду, убежала в ванну. Лицо горело, уши горели, а самой было ужасно холодно. Умылась ледяной водой, чтобы хоть как-то скинуть этот пыл. Как добежала до дивана, не помню, закуталась в одеяло и все равно не могла согреться, меня просто колотило, казалось, что диван колотился вместе со мной. Не отреагировала на приход Юрки, сделала вид, что сплю. А сама так и не заснула. Лежала и чего-то ждала.
Неужели он не чувствует, что мне холодно, ну хоть бы просто обнял, согрел, укрыл своим одеялом.
Мысли и фантазии снова вернулись к его губам и к моим недавним желаниям. Вот он приближается ко мне, укрывает, дышит теплом на мои ладони, чтоб согреть, а потом слегка касается их губами. И наши лица так близко-близко, глаза в глаза, читает все мои желания и касается моих губ своими… Встряхиваю голову, поворачиваюсь к Юрке лицом. Все то же расстояние между нами, каждый под своим одеялом. И он сопит во сне. Рот слегка приоткрыт. Не могу удержаться, чтоб не коснуться пальцем этого рта, ресниц, длинных-предлинных. Вспоминаю свои упреки в его адрес: «Почему мечта всех девчонок: длинные густые ресницы, - всегда достаются парням, когда они им без надобности?». Вожу по его лицу, волосам, а он спит, ничего не чувствует. Так и не смогла заснуть, наблюдая, как он вздыхает, смеясь над рожицами, которые он корчит во сне, боясь пошевелиться, когда он складывал на меня свои руки или ноги. Позволила себе только легонько поцеловать его висок и глаза, ощущая то дрожь, то жар, то биение молоточков.
Вот так и закончилось, не успев начаться, мое детское счастье. После… Что было после? Да и не было ничего. Все суматошно и быстро. Упаковывали вещи, мебель, собирались. Мы с Верой ждали чего-то нового, мечтали об учебе, о небе. Мысли о новогодней ночи задвинулись на второй план, отложились на потом. И только на перроне вокзала все это недодуманное, несделанное всплыло в голове. Но даже тогда, кутаясь от февральского ветра, глядя в глаза провожающего нас Юрки, я так и не поняла, что я не только еду на встречу с новыми желаниями, но и прощаюсь с родным человеком, с мечтами об общем будущем и со счастливым детством.
Он сказал: «До встречи! Иди в автобус, не мерзни».
А я стояла, как замороженная, смотрела на него и молчала. Прижал к себе крепко, по-мужски, поцеловал в щеку, но получилось как в уголок губ, развернул меня на девяносто градусов и затолкнул в автобус. Чувствовала только обжигающий след от его губ на ледяном лице и горячие дорожки от слез. Холод, жуткий холод снаружи и внутри. Юрка строил гримасы, чтоб я прекратила плакать, но его глаза, говорящие о бесполезности всех гримас. Грустные глаза, готовые заплакать. Кружащая метель, на секунды разделяющая наши взгляды, и холод.

- Эй, летчик, все самолеты без вас улетели. Ника! Хватит спать! Зима приснится, замерзнешь.
От потряхивания по плечу вскочила, как ошпаренная, голыми ногами на плитку, открыла глаза и не врубилась. Дрожь, холод почти февральский, и все те же глаза, на том же расстоянии, только метелью не разделяемые и счастливые. Сон не закончился. Зажмурилась…
- Ника, так можно жизнь проспать! Ты только посмотри, кого я тебе привела, - трещала Верка.
Все передуманное за те шесть лет, что мы не виделись, переворошенное за эту ночь во сне и наяву, все-все вылилось только одним порывом, вмещающим в себя несделанное, неисполненное, желаемое, несбывшееся. Обвила руками его шею и за секунду коснулась губами его волос, глаз, губ и носа-картошки. Ощущение, что я летаю, без самолета, сама по себе, как птица. Почувствовала, что и правда оторвалась от земли, крепкие, офицерские руки подняли меня и закружили в воздухе.
- Так не бывает! – только и смогла вымолвить, вернувшись на пол. Одернула юбку, надела туфли. Одним взглядом обвела Юрку с головы до ног. Высокий, статный, красивый, похожий на своего отца. В синей летной форме, чистой, выглаженной, словно с рекламной картинки. И глаза, темно-синие, под цвет формы.
- Так не бывает, - повторила еще раз. Происходящее действительно не укладывалось в моей голове.
Юрка засмеялся в ответ на мой односложный текст.
- Очень даже бывает! Во всяком случае, один раз так точно было, лет так двадцать пять назад, когда один офицер встретил в этом самом аэропорту прекрасную девушку. И так она ему понравилась, что он не захотел с ней больше разлучаться, - с улыбкой медленно произносил слова, а я стояла, как завороженная, не отрываясь от его глаз, потеряв связь с реальностью. - А одна девчонка, так умилялась над этой историей, - добавил уже ироничным тоном. - А теперь повзрослела и перестала верить в сказки!
Его тон вернул меня на землю. Сразу забылось, что столько лет не виделись, и вернулась моя привычная язвительность:
- Зато некоторые нисколько не повзрослели. Как были неотесанными прагматиками, так ими и остались. И чему вас только в летном училище учили?
- Всему учили понемногу. Да и не такой уж я и прагматик. Но, тем не менее, даже если и так, то имею большое преимущество перед романтиками. Последние только мечтают о сказках, а мы превращаем мечты в цели и сказку делаем былью.
Господи, мы сто лет не виделись, может, еще столько же не увидимся, и спорим о ерунде. Как в детстве.
- Юрка, давай не будем спорить, мы же знаем друг друга, все равно каждый останется при своем мнении. К чему это сейчас. Расскажи, ты, вообще, что тут делаешь?
- Тут? Конкретно тут я спорю с тобой, вместо того, чтобы сказать, что тебе очень идет лётная форма, и что ты стала просто красавица,- ответил с какой-то новой, непривычно звучащей из его уст интонацией. - А вообще, в Калининграде я живу.
После его последней фразы я опешила, и моя язвительность куда-то улетучилась.
- Живешь?
- И что тебя так удивляет? Да! Живу. Дружил я в детстве с одной романтичной девчонкой, которая очень хотела жить в «городе каштанов», а мне уже тогда нравилось быть рядом с ней, и увлекающийся я был тогда. Вот и заразился этой мечтой, настолько, что при распределении после училища, выбрал Калининград.
- И как живешь?
- Обыкновенно живу. Как все. Взлетаю, приземляюсь, снова взлетаю.
- А как город?
- Город как город. Каштаны как каштаны, ничего особенного. Ничего отличного от того, что мы слышали о нем от моей мамы. Не спорю, сам город лучше нашего Лесного, но есть в нем и один большой минус: тебя тут нет, я совсем один, - сказал уже вполне серьезно.
Вот оно - отличие мечтателей от прагматиков. Я мечтала, а он воплотил в жизнь.
- Если честно, когда я город этот выбирал, надеялся, что ты не откажешься от своих детских фантазий, и мы встретимся с тобой тут. А ты, видно, и думать забыла.
Я забыла? Да все эти годы вспоминаю. Не далее как пару часов назад думала.
Приготовилась возмущенно возражать:
- Да я совсем…
Приложил палец к моим губам.
- Ника, я совсем не о том. Все это не важно. Надежды оправдались, мы же встретились с тобой именно здесь? И теперь-то ты точно не улетишь, не оставив телефона, адреса. Точнее я тебя не выпущу так!
Он так и не отнял палец от моих губ. А на меня либо время суток и усталость так подействовали, либо новый образ Юрки: взрослого, серьезного, готового к семейной жизни (во всяком случае, на мой взгляд), - что я выпалила то, что давно хотела сказать, только шутливым тоном, для смягчения:
- Это еще спорный вопрос, кто кого не отпустит. Я тут поселюсь, ты еще узнаешь, каков этот город со мной, может, будешь с ностальгией вспоминать те дни, что прожил тут без меня.
Увидела огоньки, появившиеся в его глазах, и с еще большим энтузиазмом произнесла:
- Та романтическая девчонка из твоего детства, между прочим, мечтала не только о жизни в Калининграде, но еще и об офицере, который позовет ее замуж прямо в здании аэропорта, - наиграно опустила веки и поморгала ресницами, а когда подняла на него глаза, то чуть не умерла со смеху, над выражением его лица.
Видно, напугала парня, своим напором.
- Юрка, ты так сразу не пугайся. Я не тороплюсь, подожду. У тебя еще есть время подумать.
Кажется, сейчас я могу все. Зачем ждать еще шесть лет. Да и Юрка после того, что я о нем узнала, думаю, готов ко всему, созрел до всего и даже сам желает. И со словами:
- А это - чтоб тебе лучше и результативнее думалось, - обвила его шею руками, притянула к себе и исполнила желание шестилетней давности. Поцеловала его. Совсем не по-дружески.

Улыбаясь, десятки звезд
Тихо гасли на небосводе.
Мы решили дружить всерьез.
Разве плохо у нас выходит?

Кто и в чем помешает нам?
Ведь нигде же не говорится,
Что надежным, большим друзьям
Запрещается пожениться?

И отныне я так считаю:
Все влюбленности - ерунда.
Вот серьезная дружба - да!
Я по опыту это знаю...

Э. Асадов

 Отправлено: 11.12.11 22:11. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название: Два часа "до".
Рейтинг: PG
Жанр: Зарисовка.
Статус: Окончен.
От автора: Просто мысли вслух.

«Если вам приходилось ночевать на вокзале, вы знаете, как мучительно длится время от трех до пяти ночи».
О. Андреев «Вокзал»

Спешу поспорить с этим определением. Все в мире относительно. Даже на том вокзале, все зависит от того, чего ожидаешь. Если ты ждешь поезда, на котором отправляешься к любимым людям, с которыми несколько лет не виделась, то и пять минут будут тянуться вечность. А когда ты сидишь и ждешь поезд, на котором уезжает от тебя близкий человек, и неизвестно, когда снова с ним встретишься, то время летит неумолимо быстро. Приезжаешь на вокзал и думаешь: «У нас еще целых два часа!», но в итоге оказывается: «У нас всего два часа». Не наговориться, не наплакаться.
А дни, проведенные с любимым, в самую цветочно-конфетную романтичную пору, в период безумной влюбленности? Поездки на выходные за город, только вдвоем, соврав родителям, что едешь с компанией друзей и с одними девчонками. Как же быстро пролетает это время и не только с трех до пяти. Там и все тридцать шесть часов счастья пролетают, как один миг.
А ожидание нового года, этого чуда, этого праздника. Подготовка за неделю, строгание салатов весь день. Проводы старого нового года в десять вечера, за два часа до прихода нового. Смех, шампанское, выступление президента. И вот оно свершилось стук бокалов, бой курантов, сожженные бумажки, загаданные желания. Ноль часов одна минута и все сказка кончилась. Быстро, неожиданно, сразу. Ждали, ждали, а все как-то раз и неожиданно прошло. Два часа назад мы ругали старый год, ждали его скорейшего окончания, подгоняли с мыслях приход нового. Так почему же так грустно, когда все так и случилось? Старый плохой год ушел в лету, молодой только-только наступил и впереди еще триста шестьдесят пять дней надежды. Так почему же уже в первую минуту мы разочаровываемся и забываем о том большом количестве минут впереди. Чего же мы целых два часа ждем от боя курантов? Того, что все загаданное сбудется сию же секунду?
А два часа до сбывшейся мечты? Что она еще принесет это мечта. А пока она розовая, воздушная, радужная, такая идеальная преидеальная. Вот сейчас, всего через два часа сбудется то, о чем мечтала долго и упорно. И ты точно знаешь, что сбудется. Все уже возврата нет, все будет. Счастье неизбежно. Время тянется безумно долго, потому что знаешь, потому что ждешь. Но и эти два часа проходят. А потом может все оказаться не так, как было в мыслях. Даже не может, а окажется совсем не так. Лучше ли, хуже ли, но точно не так. И вспоминая те два часа «до», ты думаешь о них, как о самых счастливых, и соглашаешься со строками песни: «Может быть даже само ожидание, «счастьем» когда-нибудь ты назовешь».
А два часа надежды? Когда десять лет ходишь по врачам и не можешь забеременеть. А потом, смирившись с судьбой, в один прекрасный момент, видишь две полоски на тесте. Лежишь всю ночь, зажав маленькую картонку надежды в кулаке, мечтаешь о каждой секунде беременности, прикидываешь, что надо купить для выписки, для дома, куда поставить кроватку, в какой отправить садик… Перекручиваешь все, сто раз, давно перекрученное и забытое. И боишься рассвета, потому что поутру в больнице ее могут убить, эту надежду. И все дело может оказаться в повышенных гормонах от бесконечных таблеток. А как же оно прекрасно дышать воздухом надежды. Только так это время надежды быстротечно и неминуемо – кончается.
Еще бывают два часа операции. Тоже своего рода «надежда». Надежда на выздоровление, на удачный исход, на то, что: «Все что не делается врачами - все во благо». Надежда, она и тут надежда. Но, больше такая, когда все же хочется узнать результат. Когда час идет за день. И только в последнюю секунду, увидев врача, вышедшего из операционной, страх новостей и желание продление этой секунды до бесконечности.
И еще много других двух часов от пяти до семи, которые могут тянуться бесконечно, а могут пролетать за миг, которые могут изменить всю жизнь и перевернуть с ног на голову. Да что там два часа и пять минут, и даже пять секунд, могут изменить все настолько, что порой не хочешь их окончания. И не хочешь знать, что будет дальше, даже, если безумно этого ждешь.

 Отправлено: 19.10.12 23:18. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название:
Жанр: Зарисовка.
Статус: Окончен.
От автора: Просто мысли вслух.

Как хочется порой, что бы в жизни все было как в кино. Иной раз посмотришь фильм, и думаешь тот, кто эти фильмы придумывает, он сам живет в этом мире? Или где-то существует другой неведомый, идеальный мир. Возьми любой фильм, в нем живут идеальные люди! Которые каждый день в разной одежде, безупречно выглаженной, и всегда такой, словно в том мире, где ее носят, не бывает плохой погоды, от которой остаются на одежде пятна; не бывает машин не своих, об которые вечно мараешься в ненастье, не чужих, которые тебя обрызгивают с ног до головы. В городском транспорте эта одежда не мнется.
Да что одежда, в квартирах идеальный порядок. Состояния ремонта в принципе не бывает, все комнаты всегда отремонтированы, причем по последней моде. Где же такие дома? Есть? Может, я живу не в том мире? Мужья их носки под кровать не бросают, сами они пыль не вытирают, пол не моют, обои не клеят, но тем не менее, все идеально чисто. У меня нет не одного знакомого, у которого был бы полностью везде до копеечки доделан ремонт. Не оправдание, согласна. Возможно просто не с теми людьми знакома. И есть где-то идеальные люди.
А как они детей рожают, только сидели ели, песни пели, как за живот схватились, пару криков и ребенок. И вокруг идеальные палаты, с акушерками в масках, говорящими: «Все будет хорошо, давай моя хорошая…» И в жизни бывают стремительные роды, но бумажная волокита, еще никого не обошла, в наше время давно уже не рожают в поле, вдали от цивилизации. А тут пока очереди дождешься, все вещи сдашь, анкетные данные расскажешь, успеешь троих родить, причем с разницей в возрасте. А уж сколько выслушаешь от акушеров исконно русских слов в свой адрес, сколько нового про себя узнаешь.
А проблемы. И все-то у героев не ладится, и детей последних забирают, а других не дают. И во всей этой проблеме, самая большая беда – злой директор детского дома. Когда по сути, в жизни от директора ничего не зависит, а вот система может так тебя достать, что не захочешь детей никаких. Не всякий человек найдет в себе физические и психологические силы, чтобы собрать все справки, обойти все инстанции и выдержать все суды. Ох, если бы в жизни все было так просто, одна помеха – директор, помеху устранили, ребенок руки протянул и вот он сынок. И зажили они долго и счастливо…
А как они отдыхают на пляжах. Фигуры идеальные, купальники сплошь заграничные, загар бронзовый. Какие уж тут ожоги третий степени на груди от неосторожного посещения аквапарка и потом весь отпуск в одежде. Я уж не говорю про трудные женские дни, этого у героинь вообще не бывает, никаких тебе проблем. Где бы и когда не встретила героя фильма, всегда готова… к продолжению знакомства. И как они потом детей рожать умудряются, если у них в организме такой физиологический изъян.
И родственники дальние и близкие умирают часто в фильмах. И как-то так просто получается процедура похорон, сразу вся родня с Владивостока, Таганрога и Хабаровска подтягивается, у всех наряды черные. И даже тут все настолько идеально, словно, как в кержакской семье к собственной смерти готовились заранее и с молодости держали на потолке гроб и траурный гардероб для себя и всех родственников. А что такое оформить документы, найти место, договориться с попами, копальщиками, организовать поминки, да элементарно отпроситься с работы, таких проблем у них не существует. Цинично, согласна, но факт остается фактом, со всем этим приходится сталкиваться, да еще в тот момент, когда ты в подавленном, убитом состоянии находишься и не способна вообще соображать, не то чтобы что-то организовывать.
Если бы в жизни все так было, никогда не подгорала картошка, не убегало молоко, уши не сворачивались бы в трубочку на морозе, на пляже приобретался бы только бронзовый загар, ничего не болело, запросто рождались дети, и в гардеробе было триста шестьдесят пять нарядов на весь год. А то получается, что те немногочисленные фильмы, где показывают быт, весь наш настоящий, во многом «грязный» быт, эти фильмы называют: «Арт-кино», и большинство зрителей через десять минут просмотра, переключают канал и матерятся: «Как можно такую грязь и занудство показывать!» Никто не хочет признаваться, что вся наша реальная жизнь из этой «грязи», тягомотины и состоит, и чем дольше живешь в киношных иллюзиях, тем сложнее осознавать реальность, когда она тебя настигнет.
Или я ошибаюсь, и просто родилась не в той семье и живу не в том месте? А где-то существуют идеальные города с отсутствием бюрократии, где живут люди, которым повезло больше меня.

 Отправлено: 08.11.12 20:38. Заголовок: Автор: Alexa Kelly ..

Автор: Alexa Kelly
Название:
Жанр: Зарисовка автобиографичная.
Статус: Окончен.
От автора: Простите меня за эту писанину, но реально стало легче. Натура такая дурная все свое плохое настроение, даже и несчастья выливать на бумаге. Этот рассказ в принципе не требует комментариев, больше написано для себя.
Буквально пару месяцев назад зашел разговор на форуме организовать конкурс посвященный папам, и как-то дружно или не очень дружно мы решили, что папы не достойны того, чтобы посвящать им целый конкурс. Оно верно, папы это не мамы, но сколько я не думала про маму, само собой написалось про папу, другого пока написать не могу.


Цените каждое мгновение, проведенное с близкими людьми. В какую-то секунду их может просто не стать. (с) Хлоичка

Как бы я не ругала своего отца за его характер, за его упрямство, злость, психи и много еще чего. Сколько маму упрекала: «Где же ты искала, что выбрала мне в отцы такое чудо?» и еще в более грубых формах. Но в печальные моменты ничего этого не вспоминается, а понимаешь, что гораздо больше было хорошего, чего уже никогда не будет.
Я впервые узнала, что бывает явь, как сон. Словно во сне ничего не соображаешь, все жутко страшно, вокруг тебя что-то происходит, много людей и ты один из главных героев. Тебе суют какие-то свечи, обнимают за плечи, задают глупые вопросы, что-то вешают на руки. Перед тобой жуткая картина, и абсолютное отсутствие мыслей в голове, только сильное желание проснуться, но как в любом сне, когда ты знаешь, что спишь, но как не пытаешься себя разбудить, созерцание сна неизбежно. Ты будишь себя, а сон продолжается. Еще мелькает некоторое подобие мысли в голове, что обязательно надо плакать, все плачут в таких случаях, а слез нет, тоже как во сне. И тогда, смирившись с неизбежностью, тупо стоишь и ждешь окончания сна, ведь все сны когда-то кончаются. Потом все сидят, смутное восприятие шума вокруг, не воспринимаешь не вопросов, не рассуждений, не тем более рассусоливания всех этих трех дней. Все сон.
И только на следующий день, стоя возле холмика земли, доходит все, что это был совсем не сон и от вчерашнего дня не суждено проснуться. Только тогда прорываются все не выдавленные вчера слезы. И так хочется себя утешить, с усилием напрягаю голову, чтобы вспомнить все, за что когда-то упрекнула мать в ее выборе мужа. И ничего не вспоминается.
А вспоминается детская швейная машинка, которая была жутко дорогая, практически пол зарплаты журналиста, а мне так ее хотелось и папа не раздумывая купил ее дочери, за что потом три месяца выслушивал ворчание мамы, которая в тот момент сидела в декрете со вторым ребенком и денег и так не хватало. Или яблоки, которые я так любила, а в садике почему-то их давали по половинкам, хотя я вполне могла съесть целое и каждый раз, когда я жаловалась, мне папа покупал по два килограмма яблок.
Бесконечные прогулки по полям, никто в жизни так не любит полей и сколько их было исхожено за год жизни в Черноземьи. «Есть только три дурака, которые так любят поля», - слышала я каждый раз очередной вылазки с папой и младшей сестрой. Теперь на одного «дурака» стало меньше.
Вспоминается его страсть к писанине. Нормальные люди в больницах читают книжки, а этот всегда просил принести ему листов бумаги и ручку и писал, и в поезде писал, в автобусе и даже в обеденном перерыве. Прям как я, все плохие мыли и настроения на бумагу. Что писал? Теперь никогда не узнаешь. Кроме того, что писал, проверял ошибки вечно. Нашла свои письма, которые я ему писала, так они с помарками карандашом, это только он наверно мог, читать письма своей «малограмотной» дочери с карандашом, чтоб править ошибки.
Вспоминается то огромное желание отца видеть своих дочек, только сообщи, что будешь в Москве, хоть проездом, хоть в командировке. Приезжаешь, а он уже ждет тебя на вокзале, отпросится, не пустят, возьмет больничный, но не упустит возможности встретиться. И тогда забываешь о цели приезда и планах. Потаскает по достопримечательностям Москвы и дальнего Подмосковья, расскажет обо всем лучше любого экскурсовода. Но главное никогда не откажется от встречи, хоть на день.
И с горечью вспоминаешь последнюю встречу, когда столько всего нехорошего наговорили друг другу сгоряча, а попросить прощения, да просто сказать: «Я тебя люблю» больше не будет возможности никогда.
Никто другой так же не воспринимал поезда и дороги, вся эта страсть к путешествиям, у меня в основном от папы. Страсть к приключениям, недаром одну меня из трех своих дочек он брал с собой на все свои рыбалки, его друзья брали сыновей, а он таскал меня. И никто так много не болтал и смеялся, тут даже мне его не переплюнуть.
Может поэтому и ругались часто с ним, что весь свой характер я получила от отца, а двум соловьям, как известно на одной ветке петь не возможно.
И моя любимая фраза: «Каждый человек – сам причина своих несчастий», в данный момент ну никак не может облегчить той горечи, которой наполнено сердце, сколько бы раз я ее не повторяла. Одномоментно забылось все плохое, чего, может быть, даже было и больше, но ничего плохого не вспоминается, от этого все хорошее воспринимается еще острее и больнее от того, что ушло безвозвратно. И теперь все связанное с любимым папочкой у меня только в прошедшем времени и никогда не будет в будущем и настоящем, хотя я до сих пор не могу сказать о нем: «Был». Он у меня и в мыслях и в словах по-прежнему: «Есть!». Есть самый лучший, без изъянов. Почему так в жизни происходит, что всегда для того, чтобы понять какие замечательные и незаменимые люди наши близкие, нам надо их потерять.

Скрытый текст

Вчера было 9 дней со смерти папы. Так сложились обстоятельства, что мы с сестрой в его «9 дней» находились в поезде. Папа наш так любил ездить, что мы решили, что это лучшее место, где мы бы могли его помянуть. Равно, как его любимое занятие писать, пусть такую же ерунду как я, но лишь бы писать и ему бы понравилось, что я в память о нем написала эти строки.